– И все-таки насчет колхозников? – вопросил дотошный Паштет.
– Ну-э-э, после боев трупы стараются убрать. Если, конечно есть
кому, и есть на то время. Армейские команды не поспевали, причем ни
наши, ни немцы, особенно если местность гнусная по природе своей,
да еще и заминирована, например, да в придачу наколочено много, а
еще пристреляно, или наоборот – быстро двигались, – рассудительно
стал разъяснять археолог-любитель.
– А здесь как?
– Здесь им начистили морду и фронт сдвинулся. Не до них всем
было. Потому есть расчет на то, что падшие фламандцы тут так и
лежат...
– Капелла, не грузи человека. Можно сказать проще. После
немецкого прихода колхозники оставались в основном на бобах и на
пепелище. Голые и босые. Ни одежды, ни обувки. Особенно после того,
как гансы по приказам начальства валово всю теплую одежку у местных
изымали, – перебил приятеля второй дока, Петрович.
– Ребята такие лапти находили, что любо-дорого, – заметил один
из безлошадных.
– Даже кожаные, помнится, были. Из ремешков, – добавил
другой.
– Короче, если хоронили местные, то не то, что сапог да шинелей,
– а вообще ничего не остается. Наши два приятеля так за вечер
воронку разобрали с санитаркой, – явно колхозники стаскивали, – так
на двадцать костяков – одна пуговка от подштанников. И все. Но там,
правда, вроде как наши были. Если по пуговке судить.
– Мародерили, значит? – спросил Паша.
– Когда ты голый и босой, особо не задумаешься, и брезгливость
мигом пройдет. А мертвым – им уже пофиг. Опять же хоронить – работа
тяжелая, сил требует, времени, а деревенским и кроме того было чем
заняться, манна небесная тут с неба не падает, не попотеешь –
будешь с голода дохнуть.
– Странно, я много слышал, что черные копатели копают не за
просто так, а тут двадцать скелетов доставать, – Паша удивился
тому, что темным вечером пара окаянцев рылась в такой же вот
грязной яме, собирая голые кости. Странные они, эти копатели.
– Ну-э-э, между нами, это они так сдуру, – попался им до того в
копаной помойке немецкий алюминиевый футлярчик с таблетками. Как
раз пара колес оставалась. Они и слопали для эксперименту, и для
вживления в образ. Оказалось, что немецкий фармпродукт еще
работает. Вот на них дух святой и накатил, работали, как очумелые,
практически голыми руками и в темноте наощупь, потом пару дней сами
себе удивлялись. Мне упаковки от первитина тоже попадались, но
всегда пустые.