- Нет, - чуть подумав, отвечал брат Ипполит, конечно, книг ему
очень хотелось, но здоровье кавалера поважнее будет, - вам сейчас
лучше в седло не садиться.
- А я карету жены возьму, - сказал Волков, - брошу туда перин,
да поедем.
- Нет, завтра поедем, если лучше будет ваша шея, - твёрдо
ответил молодой монах.
Пришёл брат Семион, чуть послушав, о чем они говорят сразу,
сказал:
- Завтра свадьба у ротмистра Рене, а вот послезавтра вы и
поезжайте, сейчас, если вы, кавалер, телегу мне дадите, я съезжу к
епископу.
- Зачем это ты к нему поедешь? - спросил Волков, хотя и так
знал, зачем хитрому монаху нужно ехать к доброму епископу.
- Поговорить о церковной утвари, никак без неё не возможно мне
службы служить, - отвечал брат Семион смиренно. – Может, епископ
даст мне что-нибудь, что ему в приходе его не нужен.
- Так епископ дал тебе, кажется, две тысячи двести талеров, -
изобразил притворное удивление кавалер, - деньги большие, неужто ты
даже церковной утвари не купил?
- Так всё на стройку уходит, как в прорву: то кирпич, то балки…
- начал монах.
- Ну да, ну да, - кивал ему Волков понимающе, - а то и печи,
которые в храме не нужны, надобно дорогими изразцами отделать.
- Так вы, господин, телегу-то дадите мне? - решил закончить этот
неприятный разговор настоятель недостроенного храма.
- Бери-бери, - дозволил кавалер, с удовлетворением понимая, что
он ещё на шаг ближе становится к неплохому дому, что уже почти
построил поп. – Езжай к епископу, может, даст он тебе утварь.
Знал Волков, что помимо утвари хитрый поп попробует выклянчить у
епископа ещё денег. И надеялся, что епископ не даст.
И то ли от снадобий брата Ипполита, то ли от интереса, но ему
вдруг полегчало. Озноб прошёл, и шея, кажется, престала гореть. Он
позвал Максимилиана и пошёл на улицу. Коней седлать не стали, идти
было недалеко. Пошёл он смотреть дом, что строил брат Семион. Дом,
который Волков уже считал своим.
И дом, и двор, и все дворовые пристройки ему понравились. То ли
монах был так сведущ, то ли молодой архитектор так искусен, в
общем, строение показалось кавалеру весьма пристойным и уже почти
готовым к проживанию. Кавалер понадеялся, что епископ денег брату
Семину больше не даст. А ещё он думал, ходя с Максимилианом по
красивому и светлому дому среди работников, уже заканчивающих дело,
что этот дом нельзя отдавать горцам. Никак нельзя. Больно он
хорош.