А к вечеру опять вернулся жар в шее, наверное, от кислого лица
жены, что сиднем сидела за столом с рукоделием. А ещё приехал брат
Семион из города и привёз старую утварь церковную. Но вид его был
не весел. Это немного порадовало Волкова:
- Отчего же ты не весел? - спросил он монаха, едва скрывая
улыбку. - Тебе же епископ дал утварь.
Брат Семион только вздохнул в ответ.
- Утварь дал, а денег, видно, не дал, - смеялся кавалер.
- Не дал, - признался монах.
- Так на что будешь церковь строить, твоих денег у меня осталось
сто семьдесят талеров? Или, может, службы во дворце твоём служить
будем?
- Авось, Бог не выдаст, - сказал монах. - Как-нибудь да
сложится.
- Ну-ну, - кивал Волков, он уже даже знал, как всё сложится.
- А, чуть не забыл, - вспомнил брат Семион. - Епископ просил вас
быть к воскресной мессе в Малене.
- К утренней? - удивился Волков.
- К утренней, к утренней, - говорил монах, - просил вас быть под
знаменем и при лучшем своём доспехе, с сотней лучших своих людей и
офицерами. Быть всем у южных ворот. Говорил, что вам от этого
польза большая будет.
- Это ещё зачем? Какая ещё польза? - продолжал удивляться
Волков.
- Мне он не сказал. Сказал, чтобы были обязательно.
- Ну, хорошо, - медленно произнёс кавалер, раздумывая о затее
епископа. - Раз нужно, так буду.