Разговаривали они мало. Ему рассказать было нечего, а она не
хотела делиться информацией в одностороннем порядке. Оставалось
только ждать.
Через некоторое время она отвязала ему голову, и он смог немного
оглядеться. Это ему практически ничего не дало. Это была, как он и
думал, пещера. Небольшая. Он лежал на небольшом плоском возвышении,
кроме которого здесь ничего и не было.
Матильда, судя по всему, выбрала эту пещеру, как раз из-за этой
своеобразной кровати. Приподняв голову и оглядев себя, он увидел,
что не просто связан, а обвязан палками. Наверное, они выполняли
роль шин, за неимением лучшего.
Самое неприятное во всём этом было то, что он был вынужден
ходить под себя. Матильда напихивала туда что-то, вроде сухого мха,
который впитывал всё, что из него выходило, а потом без тени
брезгливости всё выгребала и меняла на новое. В такие моменты он
закрывал глаза и старался вообще ни о чём не думать, смиренно
ожидая, когда же это закончится. Ему было очень стыдно во время
этой процедуры. Он понимал, что это не его выбор, что он в этом не
виноват, что её он об этом даже не просил, но стыдно было всё
равно.
– Ты очень долго лежишь, – как-то сказала она, – как бы у тебя
пролежни не образовались. Будем делать массаж.
После этого она регулярно стала его частично переворачивать,
подкладывать ветки и долго и старательно массировать мышцы. Только
с началом этих процедур, он осознал, что лежит совершенно голый.
Сначала этого было не понятно, потому что он был весь перемотан, и
кое-где под верёвки были проложены тряпки, но это была не одежда.
Это он понимал очень хорошо. Сверху Матильда его накрывала старыми
и вытертыми шкурами, сшитыми в одеяло.
Его знаний о мире хватало, чтобы понять, что всё это не является
нормой. Что люди живут не так. Что он находится в довольно
экстремальных условиях. Но вот как он в них оказался, этого он не
знал. Матильда тоже не спешила его просвещать.
После того, как он несколько раз обратился к ней по имени, она
сказала:
– Нехорошо получается, ты со мной вежливо, по имени, а я с тобой
так.
– Я бы назвал имя, но не помню, – сказал он.
– Это понятно, – она задумалась, – но если не помнишь настоящее,
давай придумаем другое. А то ты, правда, какой-то безымянный.
В тот раз разговор на этом и закончился, но она о нём не забыла,
и как оказалось, просто долго не могла выбрать, как его назвать.
Наконец она пришла и торжественно объявила: