– Так вот: я тебе изменил. Хочешь знать, с кем?
– Надеюсь, это была женщина, приятная во всех отношениях.
– Ты так легко об этом говоришь.
– Совсем нелегко, а что мне делать? Зачем вообще ты мне об этом сказал?
– Не знаю. Я ведь всегда был честен с тобой.
– Тебе нужно было что-то доказать себе?
– Нет. Это была медсестра из больницы.
– Она тебе понравилась?
– Нет. Это я ей понравился.
– Тебе с ней было хорошо?
– Это было всего один раз. Значит, не очень хорошо, как ты думаешь?
– Я не знаю. Ты говорил ей наши слова?
– Не сходи с ума. Я вообще ничего не говорил.
– Как бычок на заклании, тьфу, мерзость какая…
– Ощущение мерзости было потом.
– Слава богу, хоть потом… А во время – хорошо было?
– Не знаю.
– Сам начал этот дурной разговор. Ты ж с ней спал, не я. Бывает, что и один раз – но все так прекрасно.
– Ах да, забыл совсем. У тебя же такой богатый опыт в этой области. Ты можешь сливаться в экстазе на кафедре со своим профессором, на сеновале – с инструктором по туризму, в зимнем лесу возле аэропорта со своим Славиком и так далее… Море ощущений – оргазм на взлетной полосе…
– Романов, ну зачем ты так? Это ж все было до тебя. Мне вообще кажется, что все это было не со мной. До тебя меня просто не было… Мы же просто рассказывали друг другу, как жили «до друг друга». Ты тоже не ангел.
– По сравнению с тобой я – ангел.
– Я просто не понимаю, чего ты хочешь. Давай не будем обижать друг друга, просто разойдемся по домам.
– Нет, мы не разойдемся сегодня.
Я поцеловала его в лоб:
– Что с тобой, Ромашка? Мы не виделись так долго. Что-то случилось?
– Я же сказал: я тебе изменил.
– Но ты ж изменил мне телом, не душой? Так?
– Так. Но я изменил тебе. И от нее не пахло парным молоком, как от тебя.
– Это естественно. У каждой женщины свой запах. Обидно, что ты сообщаешь мне об этом с каким-то сладострастием, – заметила я, поджигая сигарету. – Я тебя не понимаю.
– Оль, я люблю тебя. Я так люблю тебя, что мне страшно. И переспал я, чтобы проверить себя – смогу ли я быть с другой женщиной. Я не могу, не получается. Все было чисто механически. И самое главное: все было, но ничего не было. Никакого ощущения полета, никакого растворения, никакой сладости от слияния с другим телом. Никакого превращения в одно. Прости меня, золотой мой ребенок. Милый мой ребенок, прости меня…