Разбойник горько опустил голову. Он потерял всех своих людей, потерял свою репутацию как самого исполнительного и удачливого из всех слуг Фаридара, а теперь ему предстоит расстаться с жизнью. Он поднял взгляд на нелюдя. Черные глаза убийцы смотрели прямо на него, меч, обагренный кровью, мрачно сиял в отблесках света, а на лице застыла кривая усмешка. Медленно он начал приближаться к своей жертве.
* * *
Николай погрузился в пучину объявшей его ненависти и больше не мог контролировать свои действия и чувства. Одновременно он ощутил прилив силы, могущественной, нечеловеческой, дремавшей в нем столько времени. Его не сдерживали ни моральные, ни физические законы. Смерть негодяев теперь казалась ему вполне логичным концом, и жесткая рука ни разу не дрогнула.
«Как восхитительно! – нашептывал ему все тот же ледяной голос в голове. – Убивать и не чувствовать никаких угрызений совести! Ты и я – мы одно целое, я помогу тебе избавиться от душевных мук и подарю тебе необыкновенную силу».
Коля невольно прислушивался к шепоту. Да, он будет убивать ради самого убийства. Ради самой смерти. Он уже не испытывал никакой жалости к своим жертвам. Не видел ничего, кроме своего меча и крови, брызжущей из вспарываемой им плоти. Опьянев от собственного могущества, от силы, переполнявшей тело, он уже не мог остановиться. Даже смерть последнего из всех разбойников не смогла бы принести ему желаемого насыщения, однако доставила бы некоторое удовольствие. Молодой человек медленно двинулся к Коргенту.
Тот и не пытался бежать, понимая, что это бесполезно и ему все равно не спастись.
– Прошу, – только и прошептал он, – не убивай меня! Ты и так уничтожил все, что у меня было!
Впервые в жизни Коргент упал на колени, вымаливая пощаду. Однако жалкий вид бывшего главаря разбойников никак не тронул жестокого гворра, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Он продолжал медленно приближаться, занес меч для последнего удара.
– Остановись! – прозвучал голос сзади, и чья-то рука тронула его за плечо. – Достаточно крови на сегодня.
Разгневанный, что кто-то мешает ему осуществить задуманное и получить наслаждение от убийства, что вообще кто-то смеет перечить его воле, Николай развернулся. Он мог голыми руками разорвать на части невежду, вздумавшего остановить его, однако замер, уставившись в горящие глаза девушки.