- Да, товарищ старший лейтенант.
- Вот приказ, - энкавэдэшник достал из командирской сумки лист
бумаги и передал его Симохину, затем достал ещё один и карандаш. –
Здесь поставь подпись.
Проконтролировав получение боеприпасов миномётчиками, старший
лейтенант забрался в кабину «полуторки» и укатил по своим
делам.
- Что-то мало нам мин дали. Всего парочка на трубу выходит, -
заметил рядовой Шухов, когда лейтенант с бойцами вернулся на
позицию батареи, где стояли в ровиках три стодвадцатимиллиметровых
миномёта. – И секретность такую развели, - Шухов понизил голос,
боязливо огляделся и очень тихо добавил. – Неужто с особенной
начинкой мины-то, а?
- Язык придержи, Шухов, - одёрнул его лейтенант. – Услышит тебя
наш особист и всё – закопают тебя утром в воронке с дыркой в голове
от его «нагана».
- Да я так, просто, - смешался тот.
Поздний вечер сменился ночью, потом часы показали полночь, ещё
немного погодя стрелки показали четверть третьего.
Расчёты миномётов, стоявшие менее чем в километре от берега
Невы, успели несколько раз перенервничать и перегореть в ожидании
команды открыть огонь по вражеским целям на другом берегу.
«А каково пехоте, которая с лодками наперевес сидит недалеко от
воды в оврагах, чтобы их немцы не заметили? - подумал Симохин. Тут
ещё ему захотелось курить. Да так, что показалось, будто уши резко
опухли. Но стоило ему потянуться за кисетом с табаком, как вдалеке
в стороне ГРЭС и посёлка у неё, затрещали выстрелы из пулемёта. –
Началось».
Курить ему мгновенно перехотелось.
Не прошло и пяти минут, как от радиста пришло сообщение с
координатами, по которым следовало отстреляться как можно быстрее и
точнее. Но раньше Симохина и его соседа лейтенанта Антюхина,
командира второй миномётной батареи на этом рубеже, по немцам
ударил кто-то южнее в паре километрах. Там почти одновременно
подала голос батарея гаубиц калибром сто двадцать два миллиметра. А
потом ещё одна и ещё. Всего Симохин насчитал около пяти гаубичных
батарей и три или четыре миномётных, не считая его и
артюхинскую.
Следующий промежуток времени Симохин пропустил, как в угаре.
Пришёл в себя, когда его дёрнули за рукав. Оглянувшись, он увидел
посыльного, который носился от радиста, засевшего в щели недалеко,
до миномётчиков, передавая данные.
- Передали сигнал «Верба-четыре»! – крикнул он. Слова Симохин,
давно оглохший от выстрелов, скорее прочитал по губам, чем услышал.
И тут же повторил. – Верба-четыре, товарищ лейтенант! По тем же
координатам!