Выслужатся, это точно. Положим, скольким-то Альмод сможет
подчинить разум, но не всему же городу!
Покараулить неподалеку, пока не появится кто-то из знакомых?
Охотники и золотоискатели не торчат в городе постоянно, ходят
туда-сюда. Может, и выгорит. Но препоручить заботу о девчонке
пустому, кому-то, у кого нет дара, — все равно, что бросить ее
умирать одну. Только не от жажды и голода, а от ран. Такие за один
раз не излечишь, плетения нужно регулярно подновлять, иначе
рассыплются сами собой. Ожоги — кстати, до конца так и не
долеченные — непременно воспалятся. И изъеденное тварями тоже.
Пожалуй, смерть от жажды не столь болезненная. Хотя кому и когда
довелось сравнить?
А из одаренных в Мирном только он сам да парни Харальда. Альмод
святым себя никогда не считал, но с этими и пить за одним столом не
стал бы, не то что просить присмотреть за раненой. Это здоровая и
среди своих она чистильщица, которую даже самые безрассудные не
рискнуть трогать. А сейчас — беспомощная девка, с очень дорогим
магистерским перстнем на пальце и еще более дорогим мечом. Сгинула
— и поминай, как звали. Разве что на награду от чистильщиков
позарятся… Он поразмыслил еще и понял, что совершенно не в силах
предсказать, как именно поступят Варди и Стейн, да и сам
Харальд.
Да и не вытащат они ее. Альмод до сих пор сам не был уверен, что
справится. Столько возни — и все насмарку. Жизнь дороже? Он горько
усмехнулся — на собственную жизнь ему было наплевать очень давно.
Он должен был умереть одиннадцать лет назад под кнутом, и все, что
случилось с тех пор, считал насмешкой Творца. Одно время поверил
было, что ему есть ради кого жить, и совершенно зря.
Нет, врать себе — последнее дело. Вовсе не из желания помочь
бывшим соратникам он влез в драку с той тварью. И не из
человеколюбия тащил с того света девчонку. Просто в те минуты он —
впервые за последний год — чувствовал себя живым.
А, значит, никуда он не уйдет.
Он кивнул сам себе. Пусть приходят. И еще посмотрим, кто
кого.
И в следующий миг вспомнил, что не закрыл дверь землянки. Не до
того было. А в этом лесу кого только не водилось.
Ругнувшись, Альмод спугнув какую-то птаху и побежал. Кажется, за
сегодня он набегается больше, чем за весь последний год.
Он успел вовремя — как раз увидел, как в дверь землянки шмыгнула
серая тень. Обычно волки охотятся стаей и ночью, но старатели и
пастухи поговаривали, что в окрестностях появился одинокий матерый.
Альмод, не останавливаясь, заорал во все горло, зверь метнулся
обратно. Но вместо того, чтобы сбежать, прыгнул прямо на него, целя
в мягкий живот.