Он действительно потерял контроль или эта сцена для меня? В любом случае я испугана до смерти. И тем чудовищнее было понимать, насколько я его хочу. Хочу таким: яростным, диким, страстным.
Разум твердил об опасности и безрассудстве, а похоть и неудовлетворённость пели совсем о другом.
Я всё ещё металась, не зная, что выбрать.
Убрал руку ото рта и улыбнулся мне. Внутри всё заледенело, как же хочется закрыть глаза… Но нет, продолжаю смотреть в этот бушующий океан.
Как же он зол.
— Ты хочешь быть дерзкой? Недоступной недотрогой? Может, кого это и заведёт, но не меня.
Наклонился так близко, что я буквально плавилась от жара, исходившего от него. Аккуратно убирая с моего лица запутанные пряди волос, продолжил говорить:
— Есть две категории нижних. Есть дерзкие, необузданные лошадки, которых ты ломаешь под себя. В этом весь смысл: сломать. Не обуздать, не покорить, а сломать. Но к таким очень быстро теряешь интерес, даже слишком быстро. Кому нужна безвольная тряпка? – ненадолго остановился на моих губах, словно проверяя их на мягкость. – И есть покорные, податливые как глина. Из них можно смело вылепить что угодно. Главное достоинство таких людей – бесконечное стремление к совершенству. Сломанную «игрушку» не починить, а вот коряво сделанную легко исправить. Я хочу наслаждаться тобой, смотреть в эти прекрасные глаза и наблюдать, как ты постепенно меняешься, подобно бутону розы. Лепесток за лепестком, день за днём…
Его взгляд на секунду потеплел, нежно провёл пальцем по моему лицу.
— Я думал, что и ты этого хочешь. И, похоже, впервые ошибся. Раз так, то, к несчастью, ты принесёшь мне совсем немного удовольствия, а я тебе и того меньше.
Постепенно сдавливал мои запястья. Боль нарастала, пока стала совсем нестерпимой. Он вернул себе привычную маску безразличия. Я сдерживала крик до последнего, пока сквозь слёзы не пробормотала:
— Больно, мастер.
— Ну и что. Человеческие кости довольно хрупкие. Интересно, на сколько тебя хватит?
Как обухом по голове. Он же обещал…
— А как же всё то, что вы говорили, мастер?
— Ты сама изменила правила. Теперь всё стало игрой. Глупой и безжалостной. Нравится?
Боль была такой, что аж искры из глаз. Захлёбываясь слезами, отрицательно замотала головой.
— Нет? Так и быть. Дам тебе последний шанс, – мужчина отпустил мои руки и я, потирая запястья, молча глотала слёзы. – Ты сказала мне правду?