Повелитель Крови призвал князя
Марселя, и тот не посмел ослушаться. Он прибыл на Совет, где
выслушал указания на недопустимость подобного поведения, а
пришедшие маги просили его остановить своих детей. Асархаддон
кивал, ругался, требовал справедливости, оскорблял магов и тянул
время иными способами. В это же время Фраат, старший сын князя и
мастер Нанта, первым ворвался в орденский замок, а Станий Приск
пожрал душу Верховного жреца. Совет окончился с известием о гибели
ордена.
Быстрая и жестокая реакция вампиров
напугала магический мир, кое-где раздавались голоса о необходимости
приструнить зарвавшихся кровососов. К счастью, до войны дело не
дошло — ордены не были к ней готовы. Асархаддон понес символическое
наказание, ведь с формальной точки зрения он имел право мстить за
нанесенное птенцу оскорбление. Кроме того, в полученном им приказе
король повелевал явиться на разбирательство, и не содержалось
обычного требования прекратить войну. Этот факт позволил некоторым
аналитикам утверждать, что князь Марселя действовал с благословения
своего Повелителя и в соответствии с его планами. Расправа над
«серпами» имела ощутимые последствия по всему миру нелюди и магов:
в течение ближайших двух десятков лет наблюдалось активное
шевеление на дипломатическом фронте, именно тогда были заключены
многие соглашения и договоры. Например, Кодекс молчания,
запрещающий уничтожать обычных людей без уведомления Гильдии
охотников и весомой причины, Кодекс невмешательства, призванный
защищать права землевладельца в вампирском и орденском понимании
этого термина, и многие другие.
Как бы то ни было, Звенислав
полностью вернул контроль над Санкт-Петербургом, хотя и вынужден
был отказаться от идеи очистить местную энергетику. По действующим
соглашениям с организациями колдунов город получил особый статус,
подразумевавший свободное пребывание молодых магов на его
территории — принадлежащих к тем орденам, которые заключили
соглашение, и всего таких насчитывалось восемь. Не знаю, как вампир
относится к ущемлению своей власти, договор необычный, хотя и не
уникальный.
Около Михайловского замка маг занялся
своими делами, позволив нам с Альбертом поговорить без посторонних
ушей. Я рассказал ему свою историю более подробно, чем в машине,
описал свои будни, немногие планы. Альберт, в свою очередь, говорил
о жизни в Братстве, учебе и работе.