— Наемников Серебряного Озера особо
опасаться не следует. Князь Парижа держит город в кулаке и не
позволит всякой швали устраивать драки у себя на глазах. Иное дело
маги, — вздохнула старейшина. — Ордены достаточно могущественны,
они могут попытаться быстро нанести удар, захватить или убить
Хитрого Носа и незаметно скрыться.
— Речь идет о ковене Светлой
Воды?
— Светлой Воды следует опасаться в
последнюю очередь: им сейчас не до жалких лисиц. Смерть
Молниеносного осталась неотомщенной, за голову его убийцы назначена
награда. Достаточно крупная, чтобы ею заинтересовались серьезные
банды или организации магов.
— Что-нибудь конкретное известно?
— Считай, что драться придется точно,
— вмешалась Чистый Родник. — Почти во всех вариантах будущего
избежать чужого внимания не удастся: слишком многие силы
заинтересованы в поимке дедушки.
— Я буду один? — Железного Клыка, при
всем к нему уважении, за бойца считать не стоит. Даже с учетом
артефактов, которых ему насовали полный рюкзак. Из кицуне одни
только старейшины способны оказать реальное сопротивление тем же
оборотням или магам.
— Нам удалось добиться
благожелательного нейтралитета со стороны вампиров — возможно,
Хитрый Нос сумеет нанять кого-то со стороны. Князь Парижа, Диомед,
не любит отца Звенислава, помощи от него не дождешься. Но слишком
явного нарушения мира на своей территории он тоже не допустит.
И то хлеб.
— Особые пожелания? — Лисицы
переглянулись и синхронно пожали плечами.
Все-таки различие между Россией и
европейскими странами проявляется прежде всего в людях. Наш
таможенник похож на сошедшего с плакатов времен Великой
Отечественной партийного работника: столь же суров и несгибаем. На
лице — ни следа улыбки, выражение такое, словно мучается запором
как минимум третьи сутки, но долг перед Родиной не позволяет
покинуть пост. Причем в глазах нет-нет да мелькнет начальственное
выражение, легкое презрение к мелкой сошке, возжелавшей покинуть
страну. Иное дело — француз. С легкой улыбкой, дружелюбно
приветствовал приезжающих, спрашивал о цели прибытия вежливо,
паспорт пристальным взором не буравил. Совершенно другое отношение
к людям. Возможно, сыграло свою роль отношение ко мне как к
богатому бизнесмену с переводчиком, но я полагаю, все-таки разница
в мировосприятии. Кстати сказать, насчет «бизнесмена» — мне еще от
покойника Романа по наследству достался пакет каких-то французских
акций, надо бы проверить. Я подписал подсунутые бумаги, когда
кицуне занимались переоформлением, и с тех пор только деньги
получал, не вникая в управление.