Троица ханыг окружила тележку, двое
зашли с боков, один, в длинном, когда-то белом плаще, встал передо
мной. Улыбаясь гнилыми зубами, он начал заранее заготовленную
речь:
— Мальчик, дай мороженого.
Обычному человеку было бы очень
неприятно услышать подобное заявление. Наркоман в поисках дозы
представляет собой страшное зрелище, вы уж поверьте. Оно и мне не
понравилось, но не потому, что предстоящая… даже не знаю, как
назвать эту курьезную ситуацию… Предстоящее избиение пугало. И
вовсе не потому, что всякого рода потасовки случались слишком часто
и не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Мне просто было
неприятно находиться рядом с тремя такими ничтожествами.
Поэтому деньги я отдавать передумал.
Хотя и понимал, что действую глупо. От пятисот рублей кицуне не
обеднеют, а внимание привлекать не стоит.
— Может, тебе еще и денежек дать?
— Ну вот видишь, ты сам все
понимаешь, — захихикал наркоша и качнул длинными сальными волосами.
Его товарищ даже засунул руку в «карман» на моем «фартуке», которую
я немедленно крепко зажал между двумя слоями внешней брони. Потом
решу, что делать с этим типом.
— Сейчас. — Я открыл тележку, пошарил
между коробками и вытащил огромный «чупа-чупс». На палочке.
К чести вождя местной ячейки партии
любителей кайфа, что означает протянутый подарок, он понял быстро.
Видимо еще не все мозги прокурил (проколол, пронюхал, проглотал и
т. д.). Его голова задергалась, взгляд, как бешеный, заметался с
конфеты на мое лицо и обратно. Издав странный звук, описать который
пером не под силу, он закашлялся, мелко затрясся всем телом и
наконец тихо возмущенно просипел:
— Ты! Мне! Отсоси!
Единственной пользой от
проникновенной речи, призванной, насколько я понимаю, усовестить не
желающего поделиться деньгами начинающего буржуя, стала реакция
подельников. Правый перестал дергать рукой, непонятно как
застрявшей в кармане продавца, левый прекратил попытки стащить меня
с места. Оба в мистическом трансе уставились на появившуюся на
губах предводителя пену и сверкающие лихорадочным огнем глаза.
— Ну, не хочешь, как хочешь. —
Конфета пропала в недрах тележки.
Слегка кивнув, я наступил левому на
ногу, а затем чуть-чуть двинул плечом. Естественно, он упал.
Естественно, стопа сломалась. Естественно, он открыл рот, чтобы
заорать от боли. А вот почему не заорал…