До сей поры удавалось. Должен
сказать, пребывание в клане дало колоссальный опыт, причем во всех
областях нужного мне знания. Основная цель оставалась
невыполненной: где находится Малик, по-прежнему неизвестно. Зато
теперь я намного лучше разбирался в скрытом мире иных рас и
колдовских тайн, познакомился с неизвестными прежде магическими
системами, завел полезные связи. Тот же Звенислав, например, обещал
во время пребывания в Москве попытаться разузнать что-либо о моих
сородичах — если пропажи магов действительно на их совести — и
уговорить мастера города присмотреть за новоявленными
мстителями.
Подобное обещание стоит дорого: таким
образом Звенислав расплачивался со мной за помощь в поимке его
врага. Не знаю, что конкретно поимел мастер Питера от той
неприятной истории, но в накладе не остался, это точно. Во всяком
случае, клан кицуне в качестве компенсации за беспокойство получил
какие-то финансовые преференции и шкатулку со свитками, при виде
которых у Ступающей Мягко затряслись руки. Впервые видел ее
настолько возбужденной, надо полагать, нечто очень ценное. Ну, а
мне достались глоток крови мастера города, пакет акций крупных
европейских компаний и обещание помочь в поиске сородичей.
Петр, мастер вампиров Москвы, был
другом, союзником и братом Звенислава. Последнее особенно ценно,
ибо означало общего отца-во-крови.
— Харальду туго приходится, —
прокомментировала Ступающая Мягко, глядя на отъезжающую машину. —
Вспышка активности магов, мастер уехал, гастроли Сергея Зверева в
городе.
— При чем здесь Зверев?
— Его не любит Франциск, — охотно
поделилась сплетней кицуне. — Он начинал в инквизиции и с тех пор
все отклонения недолюбливает. Причем такая странность: к оборотням,
кицуне, другой нелюди относится нормально, а вот мусульман, евреев
и колдунов просто лютой ненавистью ненавидит.
— Но Зверев-то здесь при чем?
— При том, что он пропагандирует
грешный образ жизни, — поучительно подняла палец старейшина. — А
посему заслуживает кары земной. Ограбят, или машину угонят, или
ноги переломают. В былые времена вовсе головы бы лишился, но с тех
пор как в тысяча восемьсот четырнадцатом Повелитель Крови подписал
конвенцию о невмешательстве в человеческие дела, просто так людей
убивать нельзя. Так что отделается Зверев легким испугом. А вот
когда Моисеев приезжает, — кицуне заговорщицки понизила голос, —
Франциска в камере запирают. На всякий случай.