Теплое солнышко согрело
владивостокских красавиц и нарядило их в соблазнительные наряды –
что поделать, женщины есть женщины, и как бы плохо ни приходилось,
они считают своим долгом выглядеть хорошо. От этого зрелища
Гаврилова попросту взяла оторопь, и по душе разлилась приятная
истома, подогреваемая к тому же деньгами, оттягивавшими ему
карманы.
– Да‑а‑а, командир, уходить с
тобой в отпуск одно удовольствие. Все задолженности до последнего
медяка выплатили, да еще и в рекордные сроки.
– Кому как. Чувствую, что на
этот раз серьезно достал старика. Что‑то будет, когда вернусь из
отпуска?
– Брось, Антон. Ты не хуже
любого знаешь, что старик в тебе души не чает, потому и отправил с
глаз подальше, чтобы под горячую руку не четвертовать. Пока
вернемся, перебесится, – убежденно резюмировал Семен.
– Все, больше никогда не буду
спорить с командиром и устраивать выкрутасов.
– Ага. Зарекалась коза не ходить
в огород. Ладно, какие планы, командир?
– Думал сразу домой, к
родителям. Но коли уж мы вместе оказались на материке, да еще и при
деньгах… Как насчет ресторана?
– Идет. Только вот вещи давай‑ка
в камеру хранения, не то с сумками в ресторан…
Сказано – сделано. Уже через полчаса
молодые люди удобно устроились за столиком уютного ресторанчика,
каких во Владивостоке в последнее время появилось довольно много.
Они с жадностью набросились на фирменные блюда, обильно заливая их
«Абсолютом». Водка пришлась им по вкусу – не чета той дряни, что
приходилось пить им на острове. В общем, пито было немало.
Уже ближе к полуночи в зал
ресторанчика ввалилась толпа молодых парней крепкого телосложения в
спортивных костюмах и коротких стрижках. Быки были уже навеселе, но
маленькие глазки еще не стали осоловевшими, а даже, наоборот,
светились недобрым блеском. Для завершения столь удачно начатого
вечера парням не хватало только двух вещей, а именно – набить
кому‑нибудь морду и упасть в постель со смазливенькой девочкой. Это
было написано на их лбах аршинными буквами.
Парни всем своим видом выказывали
пренебрежение к окружающим, вели себя не просто по‑хамски, а
вызывающе. Однако все их потуги пропадали впустую. Никто не желал
призывать их к порядку, и вообще все в ресторане делали вид, что
ничего особенного не происходит.
Проходя мимо моряков, один из
«пацанов» нагло присел за их столик и, взяв рюмку Песчанина, залпом
опрокинул ее себе в рот, после чего, нагло ухмыляясь, уставился на
Антона.