— Коллега, ты сказал про вентиляцию,
а позволено ли у вас закурить в салоне?
Серафимион опасливо покосился, после
чего сказал.
— Можно, хотя и не одобряю. Лучше,
если ты соорудишь что-нибудь для того, чтобы убирать дым. Могу и я,
конечно, но лучше уж сама. Мой дворецкий, например, включает
вентилятор в окно.
Она кивнула, и в метре перед ней
появилась крохотная чёрная дыра. Прикурила, выпустила дым, и я
заметил, что он вылетел тонкой струйкой сбоку, снаружи стеклянной
сферы. Я подумал, кого она напоминает. Ведьму? Странную бабу-ягу из
сказок? Нет, скорее — на пожилую зажиточную боярыню. А может, и на
обычную бабульку-долгожительницу откуда-то с Южного Кавказа,
радушную и гостеприимную.
— Да, Серафимиончик, раз уж мы с
тобой теперь коллеги, то позволь мне сказать спасибо за то, как
обходительно обращаешься с Олафом. И признаться в том, что это я
подослала его к тебе.
Сферолёт странно дёрнулся в полёте.
Наш пилот медленно повернулся к пассажирке.
— Подослала?! — чуть не взвизгнул
Серафимион. — Так он... Предатель!
— Да. Твой дворецкий — мой сын, —
спокойно сказала Ивита.
Я почувствовал, что назревает
конфликт. Мне следовало привыкать к роли руководителя, и я сразу
решил привести всех в чувства.
— Господа! Прошу, мы все очень
устали. Давайте все коротко обозначат свои мысли, и…
Серафимион меня перебил.
— Да, я знал, что он полукровка, и,
признаться, когда увидел сегодня Сеяную-гмонни, то первой мыслью
было, что ты можешь быть ему родственницей. Но я и не думал, что
попаду в яблочко!
Ивита флегматично выпустила ещё
облачко дыма.
— Он родился здесь ещё в мой первый
визит на Скрадо. Ах, я была тогда помолодевшей, моему мужу
опостылели мои эксперименты со внешностью и он покинул меня,
отправившись на стройку. И… Это было больше работой, хотя симпатию
к моему смертному любовнику я, конечно, испытывала.
Вот тебе и моногамия, мысленно
усмехнулся я. Но вида не подал, да и перебивать не хотелось.
Серафимион немного успокоился, полюбопытствовал:
— Олаф… говорил, что его отец был
простым виноделом, да? Откуда-то с Тёплого Берега Цамунц?
— Да… Рослый, красивый, с
иссиня-чёрной кожей, с кудрявой бородой. Великолепный мужчина!
Тут и у меня язык зачесался — да и
ситуация требовала перевести тему.
— Тётушка Ивита, подскажите, а
каково это — быть… гмонни?