– Да, есть такое.
– Это из-за него вы такой бледный?
Мохов прищурился:
– А я бледный?
– Слегка, – ответил Андрей.
Виктор Олегович отхлебнул джина и засмеялся:
– Ты всегда был наблюдателен. А я было думал тебя обмануть. Ладно, ты прав. Мне чертовски плохо.
– Сердце? – прищурил черные глаза Андрей.
Мохов кивнул:
– И оно тоже.
– Если хотите, я вызову «скорую», – предложил Андрей.
Виктор Олегович покачал головой:
– Нет. Никаких врачей. По крайней мере, сегодня. – Он снова отхлебнул джина. Андрей с неодобрением посмотрел на стакан. Мохов перехватил его взгляд и усмехнулся. – Алкоголь меня не убьет. Это мое горючее, ты ведь знаешь.
– Это ваша жизнь, – почти равнодушно заметил Андрей. – Что это было за письмо? Ведь вы хотите со мной о нем поговорить.
– Да, хочу. Мной серьезно занялись, приятель. Кто-то хочет сжить меня со свету.
Андрей слегка приподнял тонкую, черную бровь.
– Вы про эту дурацкую статью в Интернете? – поинтересовался он.
– Не только. На меня объявили охоту, Андрей, – уныло проговорил Мохов.
Андрею была знакома эта интонация. Она подтверждала, что Хозяин впал в глубокую депрессию.
– Меня загнали в угол, – продолжил Мохов тем же упавшим голосом. – Хотят ударить по самому дорогому – по семье.
– Но в статье не было ничего сказано про семью, – возразил Андрей.
Виктор Олегович поднял на Андрея пустые глаза и глухо произнес:
– Ну, значит, я говорю не о статье.
– Не о статье? – удивился Андрей. – Тогда о чем?
Хозяин выдвинул верхний ящик стола, достал из него желтый кодаковский конверт и швырнул на стол.
– Вот, полюбуйся, – со вздохом сказал он. – Надеюсь, тебя это не слишком шокирует.
Андрей взял конверт, достал из него пачку фотографий и принялся неторопливо их разглядывать.
– Ну, как? Нравятся? – с мрачной иронией осведомился Хозяин.
Андрей запихал пачку обратно в конверт и сказал:
– Сколько они за это хотят?
– Десять тысяч долларов, – ответил Мохов, устало откидываясь на спинку кресла. – Иначе грозятся разместить фотографии в Интернете. Я им отдам десять тысяч, они мне – негативы.
– Не так уж и много, – заметил Андрей.
Мохов поморщился:
– Дело не в этом. Откуда я могу знать, что фотографии не появятся в Сети?
– Можно объявить это фотомонтажом.
– Можно. Но, боюсь, он на этом не остановится. Пока негативы у него, он чувствует себя хозяином положения.