– Мы тут за-зачем? – от холода Бесси еще и заикаться начала. – Я
сюда не хожу, уп-пасть боюсь…
Марш молча пожала плечами и достала из внутреннего кармана
длинную трубочку, серебристый тюбик с узким носиком и стала
выдавливать табачный концентрат в резервуар.
Сначала за поворотом разлился голубой свет. Потом вперед, словно
снежинки, подхваченные ветром, посыпались серебристые искры
летающих трансляторов.
Марш с наслаждением затянулась, представляя, как дым ее медленно
убивает.
Вос-хи-ти-тель-но.
Бесси страдальчески поморщилась, но ничего не сказала.
– Аве Аби. Включи увертюру «Ливады» Бессена. Через динамик, –
равнодушно скомандовала Марш.
Она вдруг подумала, что пирожное – полная чушь, она даже не
знала, любит ли Бесси сладкое. Но если уж ей так нравился слон –
почему бы не обставить все как надо.
Динамик наконец выплюнул первую скрипичную партию, а потом
зашелся барабанным боем.
Слон выходил из-за поворота медленно, словно ему действительно
приходилось тащить грузное синее тело на этих несуразно длинных и
тонких ногах. Марш посмотрела вниз – свет палаток терялся в вихре
снежинок и зимней темноте.
Бесси замерла, забыв, что недавно морщилась от дыма.
Слон был действительно огромным. Марш угадала правильно – когда
он наконец подошел, его серебряные глаза и короткий хобот оказались
на одном уровне с их лифтом.
Бесси потянулась через сетку, чтобы дотронуться, и Марш пришлось
ударить ее по руке – иначе она сбила бы один из трансляторов и
влетела бы на штраф. Скрипки заглушила торжественная партия
духового оркестра, в которой нарастала барабанная партия, красивая,
ритмичная – предчувствие перемен.
Слон шел медленно, так медленно, что Марш успела околеть и
пресытиться торжественной музыкой, а Бесси – рассмотреть его уши,
похожие на крылья бабочки, золотую попону, которую не было видно с
ее этажа и неестественный излом ног.
Марш слон был противен – особенно проклятые ноги, похожие на
заточенные колья. К низу они темнели и светились тусклее. Казалось,
что этот монстр в крови до самых вывернутых назад коленей.
Она закрыла глаза и сосредоточилась на трубке.
Наконец, синее свечение под веками погасло.
– Все? – спросила она, открывая глаза.
Бесси только кивнула. А в глазах столько восторга – будто правда
что-то хорошее увидела.
Марш молча дернула рычаг.