Сломав растопыренные руки замороженного мертвяка, Гоша и Антуан
запихали в ящик последний труп. Антуан кивнул на охранников:
— Может этих тоже утилизировать? Валяются тут.
— Нет, их тела не подготовлены для переработки, — покачал
головой профессор.
Он закончил вводить данные в настольный ординатёр АКОСа.
Последний раз внимательно изучил график на табло. Отложил в сторону
и посмотрел на распятие, висящее по монтаньской традиции на
потолке. Пробормотав: «Иисус-дева-мария», нажал кнопку.
Загудели воздухоотводы. Пол мелко затрясся, от работающих
моторов. Из жёлтых ящиков донёсся хруст костей. Высокая, в два
человеческих роста стеклянная ёмкость в центре комнаты постепенно
заполнилась розовой массой переработанных трупов, которая
напоминала фарш.
— Мерде. Пакость какая, — скривился Антуан.
Антуан постоянно сплёвывал, чтоб отогнать тошноту. Достал свои
ножички и стал их крутить, лишь бы не смотреть на колбу.
— Однако, ты неженка, — заметил Клод.
— Ты меня со школы знаешь. Кто-кто, а я не ранимый. Но этот
фарш, это противоестественно. Хуже чем выживанцы, которые готовы
совать себе в шею лишние чипы, чтоб словить плезир3.
Клод неожиданно согласился:
— Этот эксперимент ещё и опасен. Я тебе не говорил, но…
Гудение воздухоотводов прекратилось. Лампы перестали мигать, и в
лаборатории установилось тишина. Колба заполнилась до верха.
— Что теперь? — Метнулся к профессору Клод.
Профессор устало сел на кушетку:
— Ждать.
— Долго?
— Час. Два. Три.
Клод спросил у Гоши, который нёс вахту у входа:
— Сколько мы продержимся?
Гоша осмотрел бронированную дверь. Просветил бетонные стены
инфракрасным сканером:
— Будут атаковать нежно, чтоб не повредить лабу. Плохо будет,
если зайдут с двух сторон. Взорвут дверь, а вон ту стену просверлят
буром, там примыкающий коридор со склада, самое тонкое место. Если
Руди уничтожит буры, час продержимся. Если пойдут с тыла, то не
могу сказать. Наша слабость — боеприпасы.
— Учтено. Передай Руди, чтоб выходила на атакующую позицию.
Пусть наблюдает за подходами к лабе. Если увидит, что ханаатцы
подгоняют термобуры, пусть кроет ракетами.
Гоша передал приказания по рации, выслушал неразборчивый
ответ:
— Командан, пилот спрашивает, что ей делать, если подтянут
аэронавтику?
— Тогда пусть передаёт Парламенту и Императору, что Конурский
Ханаат объявил Империи войну. Остальное — забота дипломатов.