«Вот зараза, – отмечаю с невольным
восхищением, – даже слегка прижалась к спине!»
А моему организму сейчас много ли надо, хватает
и намека… Кровь с готовностью прилила к скулам,
запылали уши, мгновенно пересохло во рту. Типичные признаки
стрессорной реакции, только усиленного диуреза недостает…
Роли поменялись, теперь забаву пытаются сделать из меня.
Под аккомпанемент раздающихся вокруг девчачьих смешков
поворачиваюсь и, пытаясь достойно выйти из положения, вальяжно
тяну:
– Всего семь минут… Уж больно ты, Наташ,
тороплива.
Демонстративно окинув меня сверху вниз оценивающим взглядом,
она со зловредной улыбкой проворковала:
– Да было бы там из-за чего задерживаться.
Стремительно пролистав в уме варианты ответов, отсеивая
пошлые, а таких оказалось неожиданно много, выдал первый
прошедший через фильтр:
– Ты просто представить себе не можешь,
как я счастлив твоей близорукости! – И пока Наташа
подбирала ответную колкость, повернулся к Зорьке: –
Ну, партизанка, будешь говорить?
– Буду… куда ж я денусь, – преувеличенно горестно
вздохнула Света, закатив глаза к низкому сводчатому
потолку. – Переобувайся быстрее и пошли.
Проскочив мимо злобно пыхтевшей Кузи, я переобулся
и вырвался на волю. По дороге к классу выпытал,
что политинформации проводятся по средам
за пятнадцать минут до начала урока; есть три постоянных
выступающих – я, Сема и Никита, и мы обычно заранее
делим между собой темы выступлений. Понятно, надо на завтра
готовиться.
Заняв свое уже привычное место за партой, я задумался.
И что это Кузька ко мне цепляться начала? За три
учебных дня уже два раза. Не помню я с ее стороны
к себе интереса. Да и не нужен он мне, пусть
со своим студентом гуляет. Или она со многими
заигрывает, оттачивая мастерство?
Покосился на красу класса, которая в этот момент
собрала взгляды всех парней, прогулявшись с тряпкой
от доски к раковине. Никакой вихляющей походки
от бедра – чуть томная, но естественная грация
и изящество линий, как на штриховых рисунках
Пушкина. Волнительное зрелище не портят даже инфернальные
цвета школьной формы.
Намочила, вернулась, слегка приподнялась на цыпочках
и начала, неторопливо изгибаясь в талии то вправо,
то влево, протирать верх выщербленной кое-где доски, оставляя
широкие мокрые полосы. Край юбки, и без того
не очень длинной, лишь до середины бедра, при этом
интригующе вздернулся на добрый десяток сантиметров,
дав старт необузданному разгулу фантазии. Я невольно
сглотнул и неимоверным усилием воли заставил себя обернуться.
Эх, жаль, фотоаппарата нет – феерическая картина
приоткрытых ртов и остекленевших взглядов грезящих наяву ребят
останется только в моей памяти.