Машина, распугав резвящихся в луже воробьев, тронулась,
и мысль опять скользнула к непонятной игре
с советской контрразведкой. Хотят вышибить ключевых
сотрудников? Все-таки в списке два генерала, из КГБ
и ГРУ, чрезвычайный посол при ООН.
Да нет, вряд ли… Одно только «мы знаем, что вы
знаете» стоит дороже. Сколько, интересно, человек в курсе
об операции с Агрономом? Пятнадцать – двадцать,
сердцевина контрразведки. Получается, утечка идет отсюда,
и они нам с легкостью сдают этот источник? Тогда это
начало крупномасштабной стратегической игры, в дебюте которой
хотят втереться в доверие, чтобы потом втюхать какую-то дезу.
Чем больше дары данайцев, тем опаснее их принимать.
И это только то, что касается Огородникова.
А если что-то еще подтвердится? Страшно представить,
что они хотят получить взамен, жертвуя таким количеством
фигур.
Перед Боровицкими воротами правительственный ЗИЛ взяли
в коробочку машины сопровождения: вперед вырвался расчищающий
дорогу «лидер», сзади и чуть сбоку пристроился «скорпион»
со снайпером. После инцидента в шестьдесят девятом, когда
именно у Боровицких ворот психически неуравновешенный
террорист пытался выстрелить в Брежнева, такое сопровождение
стало обязательным для всего высшего руководства страны.
Со стороны эта группа казалась единым многочленным
организмом. Водители действовали так слаженно, что создавалось
впечатление, будто корпуса машин соединены невидимыми жесткими
сцепками, – при любой эволюции расстояние между ними
оставалось неизменным. Кортеж проскочил ворота, черной стрелой
пролетел по длинному спуску и, заложив широкую дугу
по площади, вырвался на вычищенный от машин проспект
Маркса.
Скорость ушла за сотню, справа промелькнул Манеж, затем
Исторический музей с афишей «Советское изобразительное
искусство к 60-летию Октября» на весь фасад.
Еще один легкий поворот направо, и проспект Маркса уперся
в памятник Дзержинскому. ЗИЛ неожиданно ловко очертил
полуовал вокруг Феликса Эдмундовича, скользнул вдоль
монументального светло-желтого фасада, завернул за угол
и нырнул во внутренний дворик через предусмотрительно
распахнувшиеся тяжелые ворота.
– Григоренко и Боярова через двадцать минут
ко мне, – бросил Юрий Владимирович секретарю, проходя
через приемную.
В кабинете первым делом откатил вбок дубовую фальшпанель,
быстро набрал код и с усилием приоткрыл массивную дверцу
напольного сейфа.