– У нас – нет! – с надеждой в голосе пискнула Тома.
– А с тобой я завтра поговорю, – пообещала мама и недовольно
посмотрела на меня.
Тома сникла. Я откинулся на спинку стула, чувствуя, что уже не в
состоянии продолжать осмысленную дискуссию. В голове шумело все
сильнее, стол начал ощутимо покачиваться.
«Пока все пьют, – мелькнула мысль, – надо дойти до двери – и на
улицу, на холодок».
– За Тому, – веско произнес дядя Вадим. – Красавицей и умницей
она уже стала, теперь пусть станет счастливой!
Стопки взлетели ко ртам. Я, покачнувшись, осторожно выполз из-за
стола и сделал несколько нетвердых шагов к двери.
– Андрей! – раздалось сзади.
Я оглянулся, держась за косяк. Дядя Вадим поставил стопарик и,
глядя на меня неожиданно трезвыми глазами, сказал:
– А где ты не прав с единомыслием, мы в следующий раз поговорим.
Если он будет.
– Я постараюсь. – Скользнул глазами по Томе и вылетел за
дверь.
Позорище… С бокала шампанского и двухсот граммов наливки…
Проклятущий возраст!
С пылающими от позора щеками, я, покачиваясь, вышел на крыльцо и
присел на верхнюю ступеньку, приобняв для устойчивости столб.
Попытался выговорить вслух «Джавахарлал Неру» и, огорченный
результатом, задремал.
Понедельник 9 мая,
08:45
Ленинградская область,
станция Сиверская
– Подожди, я сейчас, – сказала Тома и, взлетев по ступенькам,
скрылась в доме.
Я упал на лавочку и подставил лицо солнцу. Легкая дурнота, уже
лет десять как не посещавшая меня, продолжала мутить нутро. Ничего,
сейчас до станции прогуляюсь, разойдется. Там в магазине кефирчика
куплю…
Рядом кто-то сел, и я нехотя приоткрыл один глаз. Дед
приветственно ухмыльнулся и, приложившись к горлышку, сделал
длинный глоток «Ячменного колоса». Меня явственно передернуло, и
ухмылка деда стала откровенно издевательской.
Из приотворенной двери на веранду донеслись грохот падающей
табуретки, звон стекла и возмущенный вскрик бабки:
– Варька, зараза! Поставь стакан! – Затем раздался сочный шлепок
полотенцем.
Загрохотало и звучно покатилось по полу задетое ведро. Дверь
хлопнула, и мимо очумело пронеслась активистка.
Я, не выдержав, заржал в голос, хлопая ладонью по дереву:
– На цепь… Немедленно… Куда хозяин смотрит…
– Зар-раза!.. – Бабка встала на крыльцо и с победным видом
проводила взглядом поверженного противника. – С утра винище
хлестать начинает, в одиночку. Что Вадька себе думает,
непонятно.