В сточную канаву, как отход производства, сольют
высшее достижение страны – с трудом выпестованное
поколение, готовое к бескорыстному служению обществу.
Ну да, оно еще не все такое, но концентрация
мыслящих именно так детей, подростков, молодых людей подошла
к критической отметке, за которой начинается
кристаллизация нового качества.
Она, эта поросль, сейчас взращивается в теплых,
солнечных условиях гуманизма, дружбы и интернационализма.
У нее хватает идеализма, но уже нет свирепости дедов
и отцов, потому что исчезла та атмосфера, настоянная
на густом запахе крови.
Лет через двадцать, на рубеже тысячелетий, они, пройдя
через сито испытаний, вошли бы в силу,
и человечество увидело бы расцвет нового типа общества,
открылась бы принципиально иная перспектива социального
развития.
Ржа скосила и поколение, и перспективу. Бездарная
попытка реформ позволила всплыть на поверхность тому дерьму,
что накопилось на дне общества, во мраке цеховиков,
фарцовщиков, толкачей, зэков и коррумпированной торговли.
И не только всплыть, но и перехватить
управление страной.
Вот это взращиваемое сейчас поколение и надо
сохранять. Не допустить до руля плесень, озабоченную
только собственным благополучием. Иначе уже в следующем
поколении мальчики будут мечтать стать бандитами,
а девочки – валютными проститутками. Понятно, какая потом
из них будет власть: готовая отдаться за деньги
сильнейшему и замочить слабейшего. Возникнет ситуация плохого
равновесия. Попав в него, выбраться почти невозможно.
Задумчиво отложив стопку газет, я каким-то верховым чутьем
нашел банку кофе. Вот тебя-то мне и надо, золотце мое!
Две чайные ложки легкого, как пыль, темно-коричневого
порошка, горячая вода и полторы ложки сгущенки… Тот самый
кофе, тот самый вкус… Не самый ароматный,
но привычно бодрящий.
Встал у кухонного окна, грея ладони о чашку,
и снова вгляделся в жизнь Измайловского проспекта.
Предстояло придумать, как жить дальше, чтобы потом опять
не было мучительно больно… Один раз я уже пожил, поплевывая
в вечность, больше не хочу.
Отставив чашку, начал нарезать круги по кухне, выплескивая
переполняющую меня энергию. Итак, передо мной две задачи.
Одна – тактическая – вписаться в социум,
не вызывая сильного удивления своим поведением. Тут есть
сложности, но мне это по силам даже без памяти
реципиента. В конце концов, реципиент – это я,
только тридцать пять лет назад. Да, я многое забыл,
но многое и помню. А часть забытого быстро
восстановлю. К тому же все равно деваться некуда,
я уже здесь.