Лейтман задумчиво повел головой и встрепенулся, увидев нас.
Грусть ушла из его чуть выкаченных миндалевидных глаз,
сменившись неподдельной радостью встречи. С неприятным
дребезжанием пришло понимание, что он неровно дышит
к Томе. Быстро окинул взглядом проталкивающуюся к нам
фигуру и расслабился – не соперник.
– Привет, какая встреча! У вас какие места? –
протараторил он, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство.
Его взгляд хаотичными скачками обшаривал наши лица, пухлые
губы растянулись в широкой улыбке.
– Здравствуй, – холодным хором откликнулись
девушки.
– Здоров, – сказал я.
Тома, помешкав, сделала пол приставных шажка ко мне
и взяла за локоть, пристроившись чуть за плечом.
«Сашка, золотой ты мой, я тебя уже люблю!» –
Я с приязнью посмотрел на мнущуюся перед нами
широкотазую фигуру.
– А я с гантелями начал заниматься, –
похвастался он, косясь на Тому. –
Во, пощупай, – подсунул мне согнутую в локте
руку.
– Молодец, – легко похвалил я. – Решил поработать
над собственной сексуальной привлекательностью? Правильное
решение – тебе надо.
Каким-то образом почувствовал легкую улыбку Томы за плечом,
со стороны греющих уши семиклассниц полетело тихое злорадное
хихиканье. Коротко скользнул по этим гадким утятам
взглядом – дети детьми, но почти все уже пытаются строить
глазки. Нет, девочки, такого счастья мне не надо. Мне бы
с Зорькой разобраться без членовредительства…
Тревожный холодок предчувствия пробрался за шиворот,
заставив поежиться. Я, конечно, скоро буду весь из себя
гигант мысли и двигатель мирового прогресса, но вот
как решить маленькую тактическую задачу под названием
«Зорька», не представляю.
Радовало только одно – мы уже двигались в зал.
Сашка с Ясей шли впереди, прокладывая дорогу, а Тома так
и не выпустила мой локоть. Жизнь, похоже,
налаживается…
Пятница 25 марта 1977
года, 10:10
Ленинград, Измайловский
проспект
Робкие попытки весны просочиться в город, предпринимавшиеся
всю последнюю неделю, были этой ночью парированы прорвавшимся
с северо-востока циклоном. К утру серьезно подморозило,
и газоны во дворе, начавшие было раскисать из-за талой
воды, покрылись броней из ледяной корки. Аккуратно встаю
на пятачок земли – держит. Слегка перенес тяжесть
на одну ногу, и твердь под ней сначала спружинила,
а потом нехотя поддалась. В образовавшиеся трещины густой
черной пастой полезла почва.