Второй конверт – Бобкову, начальнику Пятого управления КГБ.
Доморощенные террористы – его профиль. Задумался,
вспоминая, что знаю о Филиппе Денисовиче. Достойнейший
человек. Приписал себе в документах два года и сбежал
добровольцем на фронт в сорок втором. Рядовой,
замкомвзвода, командир стрелкового взвода. Ржевско-Вяземская
операция, Смоленская наступательная, зимнее наступление
в Белоруссии в сорок третьем – сорок четвертом,
Кенигсберг. Два ранения, одно из них серьезное, сорок
осколков от мины словил… После войны – военная, потом
идеологическая контрразведка. Работал с Меркуловым,
Семичастным, теперь вот с Андроповым.
Ну и третий конверт – Еркину, начальнику МУРа,
человеку-легенде. Его не надо учить, как эти данные
использовать.
Конверты заклеил кисточкой и уложил все вместе
в большой конверт. Теперь можно и надоевшие перчатки
снять. Черновики на мелкие клочки и в унитаз.
Одевшись и натянув перчатки, опять выхожу из дома.
Доехал на троллейбусе до Владимирской и кинул письма
в первый попавшийся почтовый ящик на улице
Достоевского.
Все, процесс пошел! Охваченный какой-то странной
гордостью – я вошел в число людей, делающих
Историю, – стою и укладываю в память этот ящик.
Кто знает, может, тут когда-нибудь мемориальную доску
повесят…
Усмехнулся дурацкой мысли. Что-то в последнее время
у меня изо всех щелей начинает лезть детство. Это,
конечно, прекрасно, но с моим доступом к критически
важным знаниям легко можно стать обезьяной с гранатой.
Назад пошел пешком. В душе царило чувство глубокого
удовлетворения.
Суббота 26 марта 1977
Ленинград, Измайловский пр.
«Это катастрофа!» – струится по извилинам
бесконечная, как лента Мебиуса, мысль.
Сморгнул предательски выступивший излишек влаги,
но от тоски так просто не избавиться,
мир по-прежнему слегка зачернен, как будто в сети
пропало напряжение. Не идти я не могу,
но и идти тоже не в состоянии.
В этом – на танцы?! Легче умереть.
– Дюш, да ты что, – воркует мама, – отличные
полуботиночки, вон блестят как, почти новые.
– Коричневые?! К черным брюкам?! –
Я с трудом сдержал желание проорать это во всю
глотку.
– Ну и что? Тебе что, на тан… э-э-э… Отлично
сочетаются! Да кто там в темноте что увидит! – Мама
суетится вокруг, старательно избегая встречи взглядами.
– Ну да, и что я из брюк вырос сантиметров
на пять, тоже не видно?! – Вкладываю в голос
максимальную дозу сарказма.