– Ха, пацаны, бухаем? – догадался я.
– Тихо ты! – сердито одернули меня. По голосу
узнал Димона из десятого «Б».
Зрение тем временем адаптировалось, и я смог разглядеть
детали действа. В центре группы старшеклассников – Антоха
Веселов. Комсорг школы, любимец учителей, спортсмен и кандидат
на золотую медаль, пытался вырвать зубами пластиковую пробку
из тугого бутылочного горлышка, остальные тихо шипели
советы.
– Тони, боюсь даже представить, как вы проносили
бутылку в школу, – вырвалось у меня. К счастью,
моего юмора никто не понял.
– Где, где… Учись, молодой, пронесли заранее,
в портфеле, и спрятали в надежном месте.
– А надежное место – это?..
– Это вот тут. – Димон горделиво похлопал
по высоко висящему сливному бачку.
– Ловко, – оценил я. – И температура
как раз нормальная получается.
Тут пробка не выдержала напора молодости,
и группа поддержки негромко зашумела, выражая бурное
одобрение.
– Стакан, – командует Антон.
– Здесь! – В центр группы просунулся граненый
стакан.
Раздалось деликатное позвякивание и побулькивание.
– Давайте по кругу… Три раза по сорок
грамм.
– Даже по сорок два…
– Пит, считай лучше – сорок один и шесть
в периоде.
Димон взял на себя бремя лидерства, и в полутьму
полетел звучный всхлип.
– Ох и кислятина… Что это?
– «Рислинг»…
– Дай я… Ой, да…
– Кхе… сахарку бы добавить…
– Раствор холодный, долго бы растворялось…
– Заесть бы чем…
– Да, Сэм, надо было «Фетяску» брать…
– Дюха, хочешь попробовать?
– А давайте. – Я решительно взял почти
опустевший стакан и осторожно допил. Брр… Действительно очень
кислое вино. – Нет, ребята, это надо с закуской.
Взять курочку горячего копчения и неторопливо,
по глоточку… А так, на бегу – нельзя. Точнее,
можно, но только от большой безысходности. У вас она
большая?
– Дык больше ничего нет, – расстроенно протянул
Антон. – Будем мучиться.
Дверь за его спиной рывком распахнулась,
и на пороге возник грозный абрис Тыблока. Позади маячил
завуч.
– Так… – раздраженно процедила директриса. –
Выходи по одному.
Ребята на мгновение замерли, как зайцы в свете
фар, и начали обреченно шевелиться.
«Пара секунд, пока у нее зрение адаптируется, есть», –
мелькает в голове.
Выдергиваю из руки оцепеневшего Антона бутылку, руку
за спину, плавный приставной шаг за угол, привстав
на носочки, аккуратно, чтобы не звякнуть, вешаю стакан
на барашек вентиля и затем, легко подпрыгнув, плашмя
возвращаю емкость с вином в лоно сливного бачка. Тихий
«бульк» был перекрыт злобным ревом Тыблока: