На контрольно-пропускном пункте в здании он дисциплинировано
предъявил дежурному сержанту пропуск. Не стоит нарушать продуманный
порядок. Здесь даже документы не простые, без фамилий, только
фотография, номер пропуска и личный номер разведчика.
Зайдя в свой рабочий кабинет, он расслабился. Ему нравилось
работать «в лесу» - больше, чем на Лубянке, и гораздо больше, чем в
Кремле. Как минимум два дня в неделю, обычно во вторник и пятницу,
он целиком выделял на внешнюю разведку, и даже на партийный учет
встал именно здесь, в Ясенево, в Первом Главном.
Порученец донес портфель до стола и обернулся, ожидая
распоряжений.
- Петро, чайку сделай, - кивнул ему Андропов, - и позвони Борис
Семеновичу, пусть идут.
Буквально через пять минут на пороге нарисовались две
фигуры.
- Что-то видок у вас, товарищи, подозрительно смурной. Чую, не
радовать пришли, а ведь посольство-то вовремя полыхнуло, - Андропов
встретил вошедших сдержанной улыбкой и энергично махнул рукой в
сторону овального стола для неформальных бесед. - Садитесь туда.
Сейчас чай сготовится, и начнем.
Чернявый и верткий Георгий Минцев, впервые оказавшийся в этом
кабинете, немедленно воспользовался разрешением и вольготно
раскинулся в кресле, походя стянув пару сушек из стоящей на столе
хрустальной чаши. Задорной наглости подполковнику было не занимать,
и сколько бы жизнь не била, веселая бесшабашность при общении с
начальством оставалась его визитной карточкой. Если бы не Иванов,
вовремя обнаруживший странную логику в головокружительных загулах
мысли одного из своих многочисленных подчиненных, служил бы сейчас
Жора где-нибудь в Горном Алтае. Но Борис Семенович разглядел за
маской оболтуса родственную душу умного авантюриста и выдернул его
к себе поближе, поместив в восьмой отдел управления нелегальной
разведки, под бок к Лазаренко. На благодатной ниве «прямых
действий», как коротко обозначают в Конторе неблагозвучные «террор
и диверсии, разведка иностранных подразделений спецназначения»,
талант Жоры к неординарным решениям расцвел буйным раскидистым
чертополохом, время от времени нанося весьма болезненные уколы
главному противнику в ходе той незримой мужской игры, что шла все
эти годы по земному шару.
Иванов неодобрительно приподнял бровь, призывая Жору к
серьезности хотя бы в кабинете Председателя КГБ, и привычно зашел
за плечо что-то быстро дописывающего в рабочую тетрадь
Андропова.