ЗИЛ беспрепятственно проплыл сквозь два контрольно-пропускных
пункта и затормозил у словно выдутого парусом в небо козырька
главного входа. Юрий Владимирович вышел из салона и огляделся.
Вдали, у декоративного пруда, из строя подсвеченных заходящим
солнцем берез привычным темно-красным пятном выступал бюст Ленина.
Правее, несмотря на вечернее время, неторопливо возились рабочие,
готовя фундамент под монумент «Неизвестному Разведчику».
Андропов задержал взгляд, перебирая в уме горькие потери.
Сколько их было за эти десять лет, уже при нем, исчезнувших,
замученных и просто убитых... Сухие строчки рапортов каждый раз
всколыхивают память о венгерском мятеже, и по коже ползет озноб.
Враг жесток. Порой - нечеловечески жесток.
Опять плывут перед глазами растерзанные тела коммунистов:
повешенные, выброшенные из окон, заживо сожженные, с лицами,
залитыми кислотой... Танька, наблюдавшая эти ужасы из окна
посольства, поседела за день. Его веселая и задорная жена
растворилась в том кошмаре, оставив лишь тихую и пугливую тень,
боящуюся выходить на улицу даже в Москве, и психиатры лишь разводят
руками.
И все равно он ее любит!
Он еще чуть постоял, оттаивая. Он ее отогреет, время еще
есть...
В уме вдруг, словно ярко-красный поплавок из-под темной воды,
сама собой вынырнула строфа:
И пусть смеются над поэтом,
И пусть завидуют вдвойне
За то, что я пишу сонеты
Своей, а не чужой жене.
Такое с ним случалось. Он любил и умел писать стихи, правда,
только в стол. Не Пушкин, конечно, но уже и не графоман.
Андропов повертел в уме пришедшие слова, примеряясь, и прибрал в
память на дальнюю полочку, как бережливый хозяин откладывает
найденный кусок железа в угол сарая - вдруг, да пригодится.
Сзади почти неслышно пристроился верный порученец, и
председатель КГБ отмер. Вперед. На эту операцию у него большие,
очень большие надежды. В юности, когда ходил на кораблике по Волге,
он услышал от боцмана запомнившуюся фразу: «Жизнь, Юра, как мокрая
палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И
обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!» Этим
искусством надежного движения вверх Юрий Владимирович овладел в
совершенстве, но сейчас, в случае успеха с «Сенатором», можно
будет, наверное, и прыгнуть... Непривычный уровень риска бодрил,
как раскушенная таблетка ментола.