«Командуя бригадой в период операции по освобождению трудящихся Западной Украины от буржуазно-помещичьего гнета польских панов, проявил себя хорошим организатором, решительным и смелым командиром.
Во время боевых действий правильно обеспечил управление частями бригады. Бригадой разгромлены 54-й пехотный полк и 6-й Познанский мотоотряд противника, взято много пленных и трофеи. Бригадой захвачен г. Галич и совместно с 1-й мотострелковой бригадой – Бучач и Монастыржиско.
За боевые заслуги в период боевой операции представлен к высокой правительственной награде – ордену Красного Знамени.
Командир 25-го танкового корпуса комбриг Соломатин. Комиссар 25-го танкового корпуса бригадный комиссар Зуев»[17].
Все, казалось бы, хорошо складывалось в жизни Михаила Ефимовича. Он постоянно учился, продвигался по службе, был на хорошем счету у командования Киевского военного округа. При переаттестации командного состава в 1940 году ему было присвоено звание полковника. В сентябре собирался выехать к отцу на побывку. Ефим Епифанович писал, что стал часто прихварывать, трудно стало работать в хозяйстве. Старика можно было понять: годы брали свое.
С отпуском ничего не вышло: последовал неожиданный вызов в ЦК ВКП(б). В округе причину вызова толком не объяснили, дали понять, что обо всем узнает в Москве.
Прежде чем прибыть в ЦК, Михаил Ефимович направился в автобронетанковое управление, которое с июня возглавлял Я.Н. Федоренко. До недавнего времени Яков Николаевич занимал должность начальника автобронетанковых войск Киевского военного округа. С ним не раз приходилось встречаться в период военных учений. У него и рассчитывал Катуков узнать причину столь неожиданного вызова в столицу.
Федоренко тоже объяснять не стал, а направил туда, куда его вызывают. Коротко сказал:
– Вас ждут в ЦК ВКП(б). Позже продолжим беседу.
Все вскоре прояснилось. Ему предложили принять 20-ю танковую дивизию, которая находилась в стадии формирования. В Киев Катуков возвращался с тревожными мыслями: сумеет ли он в короткий срок создать боеспособное соединение? У него даже не было времени, чтобы заехать в Большое Уварово и повидаться с отцом. С дороги черкнул открытку, был, мол, в Москве, но заехать в село не смог. С отцом Михаил Ефимович встретился лишь через год, когда война уже приближалась к Подмосковью.