На Руси, кстати, двигать фигуры по клетчатой доске любят
издавна. Говорят, еще Иван IV, прозванный за жестокость
Васильевичем, очень уважал эту игру. Вероятно с той самой поры,
выигрывать у царя считается не то чтобы неприличным, немножечко
опасным. В общем, когда я пятерым боярам подряд поставил «детский
мат», стало понятно, что нужен партнер.
Неожиданно им стал мой бывший секретарь, а ныне преподаватель в
царской школе при Славяно-Греко-Латинской академии Первушка
Анциферов. Первая наша игра произошла довольно случайно, а теперь
дьяк по вечерам с шахматной доской и мешком с фигурами приходит в
Кремль. Служба у него такая! Игрок он, по всей видимости, не очень
хороший, раз даже я справляюсь, но по местным меркам безбашенный.
Выигрывать у царя, пусть даже и не все партии подряд, кроме него
никто покуда не решался.
- Шах тебе, государь! – в очередной раз обозначил угрозу для
моего короля Первак.
- Кстати, как мои оболтусы? – поинтересовался я, парируя угрозу
слоном.
Оболтусы это царевич Дмитрий и участник всех его детских проказ
Петер. Обычно они стараются смыться из-под зоркого глаза
приглядывающих за ними дядек и нянек, чтобы что-нибудь натворить.
Но теперь холодно, и молодые люди чинно сидят рядом с нами на
лавке, с азартом наблюдая за нашим поединком.
- Усердно постигают науки, - постным голосом отвечает их
наставник в русской грамоте и письме, делая очередной ход.
- Неужто совсем не озоруют?
- Бывает, - дипломатично отвечает Анцыферов.
- А подробнее? – прищурился я, заметив, как напрягся Петька.
- Да так сразу и не упомнишь, - задумывается дьяк. – Разве что,
кто-то из них на поварне кошку поймал, да привязал ей к хвосту
ложку деревянную. Она, значит, бежит, а ложка тарахтит. Животина,
понятное дело, пугается и щибче... так урок и сорвали!
- Это не мы, мой кайзер! – делает честные глаза Петер.
- Мы не знаем, кто это, - менее уверенным голосом добавляет
царевич.
- И когда это случилось?
- Так сегодня.
- И ты сразу вспомнить не мог, - хмыкнул я, переставляя фигуру,
- а почем знаешь, что они?
- Так ведь не признался никто и доносить не стал, - пожал
плечами Первак.
- И что с того?
- Если бы кто другой, - принялся объяснять дьяк, - обязательно
нашелся б наушник. [10] А на царевича клепать дураков нету!
- Логично, - хмыкнул я, оборачиваясь к пацанам. – Что скажете,
лиходеи?