- А вы уверены, что эти люди тоже читали его указ?
Пока они так препирались между собой, благоприятное время для
бегства оказалось безвозвратно утеряно и пути отступления надежно
перекрыто неулыбчивыми бородатыми мужиками и столь же суровыми
женщинами. А впереди них, с безумным взглядом фанатика шел
расстрига.
- Что это там? – поинтересовался боярин у охранявших ворота
стрельцов.
- Опять отец Афанасий воду мутит, - пожал плечами капрал. –
Должно давно от патриарших слуг палки не получал.
- Батюшку батогами? – удивился проезжий.
- Чай он не ангельского чина, - усмехнулся начальник караула. –
Скажи лучше, господин, под каким прозванием тебя в проезжие листы
вписать, да по которому делу следуешь
- Архангелогородский воевода боярин Вельяминов по именному
государеву указу.
- Вот оно что, - ухмыльнулся было стрелец, но тут же согнал с
лица глумливую усмешку и почтительно поклонился.
- А что там иноземцы делают? – снова подал голос с высоты седла
боярин.
- Где?
- Да вон их, ваш поп с какими-то людьми окружил!
- Вот же, сукин сын! – выругался капрал. – Не мог подождать,
пока нас сменят…
- Наверное, я полковнику-то вашему расскажу, каково службу
несете, - посулил боярин, несколько лет назад сам бывший главным
судьей в Стрелецком приказе.
- По уставу не могем оставить пост! – сделал деревянное лицо
начальник караула.
- Ну и ладно, - отмахнулся от него Никита, и, дав шенкеля своему
коню, понесся прямо на толпу, на ходу разворачивая плеть.
Следом за ним, но с некоторым отставанием двинулись вооруженные
боевые холопы.
Путь от Архангельского града до белокаменной Москвы не близок.
Выезжали еще по снегу на санях, и уже в пути пришлось заменять
полозья высокими колесами с коваными ободьями. Случалось по дороге
всякое, но все же разбойники на хорошо охраняемый боярский поезд
напасть так и не решились, а вот звери лесные, оголодавшие за зиму
так и вились вокруг. Особенно досаждали волки, но после того, как
охранникам удалось подстрелить парочку особенно наглых отстали и
они.
Но чем ближе они подбирались к столице, тем больше одолевали
Вельяминова тяжкие думы. Зачем его вызвал царь, было понятно. Раз
царица Катерина померла, стало быть, Иван Федорович свободен и
может теперь женится на его сестре. Вот только, где же оно такое
видано, чтобы русские государи под венец вдов вели?