- Он так на всех баб смотрит, от его взгляда даже беременеют
бывает!
- Нешто плохо дядей царевича быть? Что ты смотришь на меня, как
немецкий рейтар на колбасу?! Даже если случится какой грех, сам,
поди, ведаешь, он своих детей не бросает. Лизки Лямкиной дочь и тут
признал, а ведь та, тьфу, соромно сказать, маркитантка, девка
гулящая была! А Алена твоя…
- Не тронь ее, не то зашибу!
- Да слушай же ты, дурила! Алена твоя барышня хорошего рода. И
дети от нее будут русские. Смекаешь?!
- Не женятся государи на вдовах!
- До сей поры может и не женились, хотя…
- Чего, хотя?
- Темный ты человек, Никита. Необразованный.
- Полегче!
- Нет, я тебе точно говорю. Вот моя Машка, та ученая! Не зря
книжки читает. Вот, к примеру, слышал ли ты об одном из славнейших
Римских Цезарей – Августе, прости господи, язык сломаешь,
Октавиане?
- И чего с ним не так?
- Все так. И даже женился он не на девице, а бабу с дитем за
себя взял. Вот!
- И что с того?
- Вот дурья голова! Если самому Августу не зазорно было, отчего
бы и нашему Иоганну так не сделать?
- То дела давние, - недоверчиво покачал головой боярин. – К тому
же наш государь, на иных и прочих кесарей не смотрит, а все
по-своему делает.
- Вот и не теряйся!
- Ладно, давай лучше выпьем.
- Давай.
- Слушай, - задумался Никита, опрокинув в себя очередную чару. –
А что из этого всего вышло?
- Из чего?
- Ну, из женитьбы этого самого Августа на бабе с дитем?
- Не знаю, - развел руками Анисим. – Машка до той поры еще не
дочла, а сам я токмо по слогам разбирать могу, да счет до сотни
знаю.
В другой половине боярской усадьбы в это время шел ничуть не
менее интересный разговор. Женщины и их гостья тоже посетили баню,
благо она у Вельяминовых была большая, а потом чинно расселись
теперь за столом в светелке сестры хозяина дома. Детей няньки
уложили спать, жена Никиты, уставшая с дороги, тоже вскоре
отправилась к себе, а Алена с Машкой остались одни.
- Как хорошо, что ты приехала, - улыбнулась Пушкарева. – Мне тут
в Москве и поговорить иной раз не с кем.
- Разве нет у тебя сестры или матери? – высоко подняла бровь
княгиня.
- Да что ты такое говоришь, Аленушка! – всплеснула руками юная
подружка. – У матушки одни домашние заботы на уме, с ней разве
посекретничаешь?
- А Глаша?
- И та с тех пор, как замуж выскочила недалеко ушла! Все мой
«Первушенька ненаглядный, сокол ясный, голубь сизокрылый!» – очень
похоже передразнила она отсутствующую сестру, отчего обе тут же
засмеялись.