Поставил он около одной стены высокий из трех сосновых бревен треножник, повесил на него на канатах дубовую дубину с носом, окованным железом, привязал с другой стороны веревки прочные, и, с их помощью раскачивая дубовую толстую дубину, стали рабочие крушить стены. Эка, невидаль! За 25–30 веков до рождения Муроля такими баранами пользовались греки, римляне, китайцы и другие народы. И ордынцы, при взятии русских городов использовали бараны. Это русские люди должны были помнить. Забыли. Ходили они на стройку, как на концерт.
В начале июня Аристотель начал копать траншеи под основание храма, соорудил кирпичный заводик неподалеку от Андроникова монастыря. Русские мастера старательно запоминали секреты итальянского мастера, и дело быстро продвигалось. Он научил их работать с кирпичом, показал, как делается раствор, который, если вечером его замесишь, то утром он тверже камня станет.
Обо всех тонкостях и хитростях этого гения говорить надо в других книгах, но почему так отстали русские от европейских соседей?! Почему, хоть не погасла свеча, да нить знаний, навыков мастерства прервалась? Почему? Потому что Орда мешала русскому народу жить. Она ворвалась на Русь великим ураганом, смела все подчистую, увела в плен мастеров. Это бы ладно, подобные ураганы народы не убивают. Но затем она на двести с лишним лет нависла густым смогом над Восточной Европой, погрязшей к тому же в распре, избиваемой то и дело чумой. В такой ситуации выжить, сохранив в себе свое лучшее – национальный дух, удавалось далеко не всем народам, оказавшимся в подобном несчастном положении. Русские люди сохранили свое русское, и об этом говорить лишний раз нелишне хотя бы потому, что нет-нет да и появляются разные теории о благотворном влиянии «ордынского присутствия» в Восточной Европе, о великой пользе этой самой дани, которая – не нашествие Батыя, а именно дань! – чуть было не превратила русский народ в стадо покорных овец. Ордынская дань могла лишить людей (от черни до великих князей) того жизненного стимула, который так нужен любому из рода человеческого. Она мешала мыслить творчески, всеохватно. Она не позволяла думать о будущем, творить это будущее. Она пыталась даже мечту жить по-человечески, то есть творчески, искоренить из русского народа. Но именно это, последнее, сделать ей не удалось.