Ионни отправился в путь по направлению благословенных земель Пунтури. Антти же, пропив все, что у него было, долго вспоминал нового друга и его поэтические разговоры. Наиболее часто ему припоминались речи о богатстве, связанном с женитьбой. И даже как-то раз, выпивая в шайке мелких мошенников, он глубокомысленно произнес:
– Мужчина может лишь тогда весело поплевывать, когда ему удастся выгодно жениться.
Глубина этой мысли утомила его воображение, и он замолчал, свесив свою голову на длинной тонкой шее. Друзья, увидев его в таком томном состоянии, шутливо сказали:
– Антти затосковал. Надо подыскать ему невесту.
* * *
Однако давайте вертеть наш рассказ дальше.
Усадьба помещика Пунтури имела свою сложную предысторию. Господину Пунтури как-то понадобились деньги. И он, под залог своего леса, занял некоторую сумму у лундбергского агента по лесным делам. Этот долг и вдобавок прежняя ссуда по имению весьма обременяли господина Пунтури. И поэтому он решил продать свое поместье.
Ионс Лундберг, узнав, что поместье продается, прислал письменный запрос о цене. Пунтури ответил. Сумма эта показалась Лундбергу не слишком большой, но все же он пока медлил, выжидая, когда денежные затруднения заставят господина Пунтури еще более снизить цену.
Однако это молчание Лундберга господин Пунтури расценил иначе. Он со дня на день ждал человека от Лундберга для совершения сделки. Сам он не был знаком с Лундбергом, но много слышал об его жадности. Он слышал, что этот богатейший человек был скуп до предела и, имея миллионы, ходил чуть ли не оборванным.
Здесь в провинции агенты много болтали всякой чепухи об этом богатом чудаке. И даже кто-то сложил комическую песенку о нем. Эту забавную песенку многие распевали. В ней с едкой насмешкой говорилось, что скряга Лундберг носит лохмотья, а не штаны. Конечно, это было преувеличение, ибо брюки Ионса Лундберга были обычно только поношены и потерты, но еще далеко не представляли собой лохмотьев.
Неудивительно поэтому, что в доме господина Пунтури имелось весьма своеобразное представление о коммерции советнике и в особенности об его костюме.
Так что когда Ионни благополучно прибыл к Пунтури, тот не без волнения воззрился на него. Эти чертовски рваные брюки, эти грубые, заскорузлые башмаки, цилиндр и старый потертый фрак в высшей степени поразили помещика. И вдруг догадка осенила его – перед ним, быть может, сам коммерции советник Лундберг, или, как в народе произносили, – Лумпери?