– Если у них министр обороны такой сопляк, то что можно сказать о его солдатах? И вообще обо всех жителях?
– Согласен.
Пешая прогулка по обильно украшенным цветами коридорам закончилась в большом зале с огромным стеклянным столом в центре.
– Располагайтесь…
– Что это?
– Какое-то время послужит нашим операционным центром, – пояснил министр Пфайффер. – Отсюда вы будете делать свои предложения по усовершенствованию, усовершенствованию…
Министр обороны мучительно искал оборот, чтобы закончить предложение. Ему помог Камышов, подмигнув доктору Стоун:
– Мы поняли, что вы хотели сказать, господин министр.
– Спасибо. Еще… с вами хотел поздороваться господин президент.
Вспыхнул большой экран на стене, на нем появилось изображение президента. Тот, казалось, ждал вызова, ибо сразу же отвлекся от бумаг на своем столе.
– Добрый день.
– Здравия желаем, господин президент! – в один голос гаркнули солдаты.
– О-о! У меня нет слов! Спасибо. У вас э-э…
– Лейтенант Камышов, – представился Роман. – Разведвзвод.
– У вас уже есть какие-то предложения для нас, лейтенант?
– Нас ввели только в общий курс дела, господин президент. Нужна более подробная информация для анализа. Собственно, мы здесь, чтобы ее получить в более детальном виде и представить свои умозаключения.
– Что ж, не буду мешать. У нашего министра обороны есть все необходимое. До встречи.
– До свидания, господин президент.
– Какая именно информация вам нужна? – спросил министр Пфайффер, после того как президент отключился.
– Думаю, такой толпой нам тут делать нечего. Старшина, сержант, останьтесь, а остальные кругом… погуляйте, ребята.
– Почему вы отправили их гулять, как же анализ? – удивился министр.
– Я не знаю, какие порядки у вас, но я буду действовать так, как считаю нужным, как привык. Подчиненные будут лишь выполнять приказ. Если каждый рядовой примется вставлять свое слово, мы так очень долго будем канителиться. Одна голова хорошо, две еще лучше, а если их двадцать… Что касается информации, то мне нужно все. Кто, что, почему напал. Абсолютно все.
– Хорошо…
– И еще… гражданским тут тоже не место. Это касается и вас, доктор Стоун.
– Почему? У нас открытое общество, все является достоянием общественности. Все принятые решения объявят средства массовой информации для широкого обсуждения…
У лейтенанта от этих слов отвисла челюсть. Нечто похожее происходило с остальными размороженными. У старшины вообще наблюдались первые признаки гомерического смеха, и он еле сдерживал себя, но давалось ему это с трудом.