Несколько
минут я молча смотрела, как он с заинтересованным видом изучал мой
диплом и рекомендательные письма преподавателей. Будто делал это в
первый раз.
— Ваши
успехи в учебе впечатляют, — Хмелецкий проговорил каждое слово
медленно, будто у него онемел рот. — Признаюсь, я еще никогда не
видел столь безупречных результатов.
—
Спасибо.
Он отложил
папку и взял мое заявление, прочитал.
— Итак, вы
просите принять вас на должность сыщика Первого
отдела...
— Да, —
зачем-то сказала я.
Он
посмотрел на меня исподлобья.
— Почему
именно Первый отдел?
— Там
расследуются тяжкие и особо тяжкие преступления. Эта область
криминалистики больше всего меня интересует.
— И на эту
должность самый большой конкурс в полиции. Знаете
почему?
— Она самая
престижная.
— Сыщик
полиции Первого отдела это своего рода электрокомбайн с множеством
насадок. Он должен уметь и сок выжать и мясо нарубить, а если
потребуется и суп сварить. Я понятно излагаю?
— Сыщик
Первого отдела должен разбираться во всех аспектах ведения
уголовного производства: уметь находить улики, понимать все
тонкости судебных экспертиз, вести допросы, участвовать в
задержаниях подозреваемых.
Хмелецкий
разжал руку — заявление покатилось по воздуху, словно по невидимой
горке, приземлилась на край стола. А я ощутила, будто меня
столкнули с обрыва.
— Я рад,
что вы знакомы с теорией. И, надеюсь, как и я понимаете, что эта
работа не для вас.
— Прошу
прощения, товарищ полковник, я вас не понимаю.
—
Понимаете. Вы нарочно устроили эту провокацию, чтобы шум поднять.
Чтобы над моей головой завилось воронье с криками, что очередную
говорящую зверюшку притесняют. — он ткнул пальцем в заявление. —
Хотите славы, как та коала? Вы пришли не по адресу!
— Я не хочу
славы…
— Полиция
не место для перформансов! Наша работа — это грязь, кровь и
подонки, плюющие на закон. И эту работу мы выполняем с честью
каждый день, чтобы все жители города с хвостами и без чувствовали
себя в безопасности! Не лезьте к нам со своей
повесточкой.
Подобное я
слышала многократно и вроде должна привыкнуть, но каждый раз от
обиды сердце щемило в груди. Я сделала глубокий вдох.
— Боюсь, вы
меня не так поняли. Я не связана ни с какими правозащитниками, я
пришла сюда работать сыщиком. Я готова к грязи и крови, и к
подонкам, как вы сказали. Я ко всему готова.