Вообще ощущения от младенческого тела были крайне странными. То
есть я отлично чувствовал свои руки и ноги, а вот нормально
управлять ими не мог. Больше всего это напоминало ощущения, когда
отсидишь ногу и не можешь нормально сделать шаг, только без
неприятного покалывания.
Так вот после того, как я научился сидеть, жизнь стала куда
более веселой.
В это же время я потихоньку начал задумываться о своем будущем.
Очевидно, что имея знания о прошлом воплощении и вообще жизненный
багаж пятидесятилетнего мужчины, притворяться обычным ребенком у
меня не получится. Да просто не смогу я себя заставить делать то,
что делают обычные дети: копаться в песочке там, ломать игрушки,
носиться везде и кричать по поводу и без, играть с другими детьми
моего возраста. Все это как бы элементы познания окружающего мира,
а для меня-то этот этап уже давно пройден, поэтому нужно было
как-то заранее продумать цельный образ, в рамках которого я и буду
отыгрывать свою роль. Банально, чтобы не нарваться на проблемы, с
которыми не получится справиться. Вряд ли меня отдадут церковникам
для изгнания вселившегося в тело ребенка дьявола, - все-таки
времена уже немного не те – однако признать сумасшедшим и
законопатить куда-нибудь в дорогое заведение для скорбных разумом –
легко.
Все это подводило меня к тому, что необычному ребенку с душой
старика нужно создать хорошую легенду. К сожалению, хорошая легенда
в эти времена невозможна без привлечения высших – вероятнее всего
связанных так или иначе с православием – сил, что мне как
убежденному атеисту было не слишком приятно. С другой стороны, мог
ли я после всего, что со мной произошло называть себя атеистом –
вопрос из вопросов. В отличие от всех остальных людей на земле,
которые либо верили в то, что где-то там есть некий высший разум,
либо не верили в него, я теперь точно знал. А все-таки знание и
вера – немного разные вещи.
Вчерне, мной была продумана стратегия максимального отличия от
всех остальных детей. Если не можешь затесаться в толпе, вести себя
как все остальные, нужно развернуть ситуацию на сто восемьдесят
градусов и наоборот настолько выделяться, чтобы отдельные мелкие
ляпы, на которые окружающие могли бы обратить внимание, просто
терялись в общем потоке.
На практике началось все с книг. Вернее, если говорить о самом
начале, то это была даже не книга, а что-то типа газеты.
С.-Петербургскія Вѣдомости.