- Предательства? – Собеседник заинтересованно приподнял
бровь.
- Австрияки, - пожал плечами. – Снабжение будет с самого начала
отвратительное, заранее это учитывайте. И потом, как только вы
очистите северную Италию от французских войск, всякая помощь с их
стороны прекратится совершенно. Еще ниже, чем австрийских генералов
я оцениваю только императора Франца.
- Нельзя так говорить об императоре, ваше высочество, - покачал
головой фельдмаршал. В принципе, в этом он был прав, сейчас так
было не принято, однако мой статус маленького ребенка позволял мне
и не такое.
Вообще о том, кто правит сейчас Австрийской империей – сейчас
она вроде бы еще Священная Римская, но это не точно - я узнал уже
тут. Из всех их императоров изначально я помнил только
Марию-Терезию и Франца Иосифа, а остальные из памяти стерлись. С
другой стороны, зная бесконечную череду их поражений и на военном,
и на дипломатическом поприще оценивать Венское правительство иначе
было бы просто глупо.
- И тем не мене, Александр Васильевич, - я посмотрел в глаза
самому великому российском полководцу всех времен. – Рассчитывайте,
что в конце кампании, вам придется отступать на север и союзники
вам не помогут. Они вполне могут занять не то, что нейтральную,
даже враждебную позицию. Ничего личного – мавр сделал свое дело,
мавр может идти. Возможно, придется совершать переход через Альпы и
лучше бы заранее подготовить запасы продовольствия и теплых вещей.
Кстати, вам мат.
Ответить Суворов не успел. В библиотеку отбивая четкий ритм по
лакированному паркетному полу вошел посыльный и пригласил
фельдмаршала к императору. Полководец поднялся и кивнув направился
на выход.
- Александр Васильевич! – Окликнул я его уже в дверях. Тот
повернулся и вопросительно посмотрел на меня. – Я назову в вашу
честь город. Вы бы хотели, чтобы это был какой-то из уже
существующих или заложить новый?
Суворов удивленно взметнул брови вверх, постоял молча несколько
секунд, потом усмехнулся и не ответив вышел из библиотеки.
Жизнь наша текла меж тем своим чередом. Зимой девяносто восьмого
года у родителей родился еще один сын, названный Михаилом. В упор
не помню, был ли в той истории у Николая младший брат, поскольку в
памяти остались только трое старших сыновей Павла. Вообще частые
роды и такие же частые смерти новорожденных, а зачастую и их
матерей были для этого времени нормой. Так, например, уже живя в
этом времени я узнал, что оказывается у «отца» была первая жена
умершая при родах вместе с младенцем. Все это навевало на меня
обоснованное недоверие к местным эскулапам, регулярно посещавших
детей – сначала меня и Анну, а потом и Михаила вместе с нами – и
контролирующих наше здоровье. Разных врачей, то и дело отмечавшихся
на поприще надзора за здоровьем императорских отпрысков, было
добрых полдесятка и объединяло их две вещи – все они были
иностранцами и все они весьма пренебрежительно относились к
антисептике. Впрочем, последнее было скорее правилом для
восемнадцатого века, чем исключением, тем более что самого термина
еще вроде как не существовало. Его в середине века должен был
изобрести Пирогов. А может и не Пирогов, с историей медицины у меня
все было весьма посредственно, а интернета чтобы посмотреть под
рукой не нашлось.