Воронцов, глядя на мой энтузиазм, только покачал головой. Он
такого издевательства над людьми совершенно не одобрял, однако
монаршая воля дозволила мне проведение изысканий над людьми, а
значит он, как верный поданный, мог только принять к сведению и
подчиниться.
- «Это еще что», - самодовольно, усмехнулся я, глядя на кислую
физиономию воспитателя, - «это вы еще форму не видели, которую я
заказал для своих егерей, вот уж будет для вас, привыкших ко всем
этим галунам и аксельбантам, шок. Зато просто, дешево и удобно, а
для парадов можно и отдельный комплект пошить».
Карета, в которой мы с Воронцовым уезжали в сторону Зимнего,
плавно покачивалась на рессорах, навевая тягучую дрему, мысли о
новых проектах тянулись вязко как патока, и вскоре я, сморенный
непрекращающимся мелким дождем и долгим нахождением на свежем
воздухе, окончательно провалился в сон.
А на следующий день, курьер привез из Германии сообщение, что
моя восемнадцатилетняя сестра Елена Павловна скончалась парой
недель раньше от неизвестной болезни, оставив после себя
безутешного мужа и двух маленьких детей.
Сказать, что Александр был не в себе – не сказать ничего. Он
метался по кабинету от стены к стене, преодолев за последний
десяток минут расстояние в десяток метров раз тридцать. Я молча
сидел в кресле и наблюдал за молодым человеком, испытывая при этом
легкую тревогу. Помнится, в исторической литературе писали, что
Александр был мнителен без меры, то обращаясь к религии, то впадая
в откровенный мистицизм. А тут я ему дал неоспоримое – во всяком
случае со стороны могло так показаться - подтверждение его духовным
поискам, выдав пророчество, которое ко всему прочему еще и начало
исполняться.
Ну не знал, я не знал, что Елена и Александра умрут так рано и
так «удачно» после моих слов. Я до попадания сюда вообще про них не
помнил, как и про остальных, детей Павла кроме старших сыновей как
непосредственных участников исторических событий! Так и в самом
дела можно поверить, что Александр своими действиями навлек беду на
весь род, что совсем выходило за рамки моего материалистического
взгляда на природу вещей.
- Чего ты молчишь?! – Император остановился и уставился на меня
безумными глазами. Да, кажется, я действительно тогда переборщил,
не уверен, что оно того стоило. – Отвечай!