- Почему, ты решил, что я все знаю наперед? Это не так. Награды,
согласись, для нижних чинов учредить нужно было, тем более что они
уже есть у наших европейских соседей. Что касается большого доклада
по демографии, то Семен Романович свидетель, я несколько месяцев
над ним трудился. Ничего не берется само, я каждый раз много
работаю, читаю книги, разговариваю с опытными специалистами!
- Ну да, а йод? А медицинские знания? Тоже в книге прочитал?!
Покажи мне эту книгу, из которой ты это черпаешь, очень мне хочется
тоже припасть к источнику чистого незамутненного знания!
- Просто, - я сделал самое невинное выражение лица из всех
имеющихся в моем арсенале, ну просто маленький ангелочек! – Просто
иногда я знаю, чем закончится то или иное дело и как нужно
поступить, чтобы получилось… Правильно. Это приходит ко мне, когда
я молюсь в церкви.
- И как часто с тобой такое случается?
- Иногда, - я вновь неопределенно пожал плечами. Не смотря на
все произошедшее воспринимать меня как взрослого, как условно
равного себе император не мог, и я беззастенчиво этим пользовался.
Будь мне не семь, а тридцать семь, спрашивали бы меня, вероятно
совсем по-другому не глядя на родственные связи и мнение остальной
семьи. А так – что возьмешь с маленького ребенка, удобная, черт
побери, позиция. – Редко… По-разному бывает.
Я сделал вид, что окончательно запутался в словах и смущенно
замолчал. Это был как раз тот случай, когда любое слово могло быть
обращено против меня, и лучше жевать чем говорить.
- И что ты… Видишь?
- Я не вижу… Просто знаю… Иногда…
- Например?
- Например, мне навеяло что в морских водорослях может
содержаться новый полезный элемент, - я на секунду замолчал,
пытаясь понять, как мне соскочить с опасной темы, после чего сам
пошел в словесное наступление. – Все что мне… Спускается свыше, я
тут же тебе передаю, что ты еще от меня хочешь? Я не всеведущ, не
господь Бог и даже не новый пророк! А то что я тебе реформу
орфографии предложил, так для этого никакими высшими знаниями
обладать не нужно!
Император, кажется, совсем прибитый к спинке кресла моим криком,
растекся в нем и некоторое время сидел без движения тупо глядя в
стену перед собой, после чего вдруг подобрался и уже осмысленно
посмотрев мне в глаза произнес, — значит так, с сегодняшнего дня
будем делать по-другому. Ни с кем, вообще ни с кем, о своих
озарениях разговаривать не будешь. Рядом с тобой при любом выезде
из Зимнего будет находится Воронцов и четверка гвардейцев. Все
интересные мысли будешь излагать письменно и передавать мне
курьером или лично. Понятно?