— Луис, слушай меня внимательно.
Сейчас садишься за руль и увозишь её отсюда. Если на вас нападут,
если попытаются отобрать машину, сразу стреляй, сейчас за
самооборону ничего не будет. И ни в коем случае не подпускай к ней
и к себе никого раненого. Радио всё время держи включённым, следи
за расходом топлива, веди аккуратно. Если не сможете выбраться из
города, то идите к полицейским или военным, солдаты скоро будут.
Предупреди своих родных, чтобы были осторожны и обязательно
дозвонись до моей мамы в Нью-Йорке, скажи, что мы обе живы. Помни:
ты теперь за главного, ты отвечаешь за мою сестру и свою жену.
Бросишь её — найду и убью, понял?!
— Да, да, я понял… И спасибо,
Виктория, спасибо, что предупредила.
— Не за что. Езжайте и не
останавливайтесь…
26. Жареный Цыплёнок
Жареный Цыплёнок висит в
полукилометре над восьмиполосным шоссе, широкой тёмной лентой
протянувшимся через каменистую равнину от горизонта до горизонта.
Шоссе встало намертво: тысячи и тысячи едущих из города автомобилей
пытаются прорваться по обеим сторонам дороги, но замирают,
уткнувшись в бетонное ограждение военного блокпоста, словно
плотиной перегородившее транспортный поток. Никому из
телевизионщиков на борту Цыплёнка не доводилось видеть
ранее такой пробки, хотя полёты над магистралями города и пригорода
— их давняя повседневная рутина.
— Танки! Танки на грузовиках, они
везут танки! И артиллерия! — оператор отрывается от мощного
бинокля, указывая на длинную армейскую колонну, идущую к блокпосту
навстречу автомобильному потоку.
— Где танки, где? Дай посмотреть!
Телеведущая отбирает у коллеги
бинокль и видит массивные камуфлированные тягачи, тащащие на своих
спинах танки. Рядом катят самоходные гаубицы, колёсные
бронетранспортёры и вереницы армейских грузовиков.
— Офигеть, точно танки, армия!
Начинаем съёмку. Майк, сделай ещё один круг над блокпостом против
часовой! Помедленнее и без рывков, я хочу получить хорошие
кадры!
— Ближе чем на милю подходить не
стану, у них там зенитки. Кто знает, что солдатам в голову
взбредёт, если мы начнём жужжать у них над головами, — огрызается
пилот.
— Хочешь сказать, что такой опытный
ветеран, как ты, боится каких-то зениток?
— Естественно, потому и боюсь, что
опытный! Тебя не было с нами, дорогуша, в тот день, когда над
Фалуджей нам вспороли брюхо из ДШК, и не ты потом отскребала кишки
стрелка, размётанные по всему десантному отсеку!