— Вон он, вон он! Сюда! Мы здесь!
Он не сразу понял, куда указывает
актриса, а затем видит приближающийся вертолёт.
— Лезь, лезь наверх!
Стеная от боли в сломанной кисти, она
начинает неуклюже подниматься по приставной лестнице на крышу
машинного отделения. Алкаш поворачивается лицом к двери на чердак,
из которой на крышу посыпались его враги, среди которых он опознаёт
нескольких бывших соседей.
Прислонившись спиной к стене, он
встречает вампиров точными одиночными выстрелами. Трофейный
пистолет стреляет трижды и умолкает, Алкаш отбрасывает его и
хватается за полицейский глок, актриса поддерживает его своим
маленьким револьвером.
Патроны у него кончились раньше, чем
кончились враги, дальше он как мог дрался руками и ногами и теперь
лежит в окружении дохлых вампиров, скошенных автоматным огнём с
вертолёта. Лежит, истекая кровью, у подножия лестницы на крышу
машинного отделения, а спасённая им богатая актриса грузится в
вертолет.
— Подтверждаю приём пассажира, с ней
всё в порядке! Всё, едем!
— Надо забрать этого мужика, он жив,
он меня…
Актриса пытается ещё что-то сказать,
указывая искалеченной рукой на лежащего у лестницы раненого
человека, но командир наёмников сходу пресекает спор:
— Отставить! Мы не можем его взять,
мисс. Вампиры здорово его порвали, я не хочу рисковать. Эта зараза
передаётся через кровь, он уже сам заражён, если не умрёт. Всё,
отставить разговоры и быстро в вертолёт, дамочка, у нас ещё
несколько точек, деньги делать надо! Пошёл!
Алкаш ничего этого не видит и не
слышит, пребывая в приятном забытьи, в котором нет боли от ударов
бейсбольными битами, порезов ножом и многочисленных укусов. Но со
временем приятное забытьё уходит, и он открывает глаза тогда, когда
шум вертолёта уже скрылся вдали. Боли от свежих ран больше нет, да
и искалеченный позвоночник теперь не отзывается огнём на каждое
движение. Возможно, сейчас он сможет идти не хромая — так думает
Алкаш. А ещё он думает о том, что ему снова хочется пить. Только
теперь водка уже не поможет, надо что-то другое, чего он раньше не
пробовал. Здесь, на крыше, нужного ему нет, придётся спускаться
вниз, попробовать поискать там.
— Давай, старая сволочь!
Цепляясь руками за лестницу, он сумел
встать на ноги и сделать несколько шагов, сначала нетвёрдых, но
затем всё более и более уверенных. Чёрт его знает, что там с ним
случилось, но вечная боль в позвоночнике исчезла, и теперь Алкаш
может идти, идти, как и раньше, о чём он уже почти забыл. У него
появилась новая цель в жизни, и к этой цели надо идти. И он будет
идти.