Отчаянно
крича, он ударил посохом, вонзая лезвие в сжимавшую его руку.
Сорокасантиметровой лезвие вошло в запястье, рассекая плоть и круша
скрытую под тугими мышцами кость, отрезая чудовищу ладонь. Хватка
моментально ослабла. Ангус упал на задрожавшую от рёва чудовища
палубу.
Его
большой палец вдавил ещё одну кнопку на поверхности оружия. Скрытый
внутри механизм пришёл в движение. Стальная, закалённая игла под
действием этого механизма прошла насквозь через скрытую внутри
оружия полость.
И через
три ядра C Класса, что Ангус хранил там на случай.
Столь
мощный выброс энергии разошёлся в стороны, как ударная волна от
взрыва, рассеяв скопившийся в коридоре дым. Энергия полноводной
рекой потекла через оружие в руки, а через них и в сердце охотника.
Пальцы, сжимавшие посох горели. Любой бы на его месте тут же
отбросил бы оружие, но вместо этого Ангус лишь крепче в него
вцепился.
Сконцентрировавшись, он исполнил свою лучшую
технику.
С его рук
вновь сорвалось пламя. Только в этот раз оно было яркого, синего
цвета. Огненные протуберанцы срывались с его рук, сплетаясь вместе,
формируя нечто отдалённое напоминающее дракона.
Или
змея.
«Пламя
Ёрмунганда» Сильнейшая огненная техника B ранга.
Пламенный
змей бросился на свою жертву, буквально испаряя всё вокруг себя.
Краска на переборках вскипела и сгорала, а следом за ней нагревался
и оплавлялся сам скрытый под ней металл. Ангус закричал от
обуревавшей его боли. Ему казалось, что это пламя сжигает его
собственные руки.
И так оно
и было. Он уже видел, как кожа на сжимавших посох пальцах пошла
волдырями и покрывалась ожогами. Но эта боль была ничем, по
сравнению с тем пьянящим ощущением собственной мощи, что сейчас
была сконцентрирована в его собственных руках. Ни что и никогда не
сможет противостоять этому всепоглощающему огню...
Когти
вырвались из огня, сомкнувшись на посохе монаха. Одно движение и
переломленное пополам оружие падает на пол, обрывая технику и
рассеивая магический огонь. Ангус даже не успел осознать, что
именно произошло, когда эти же когти сомкнулись на его собственном
горле, с лёгкостью подняв охотника над полом.
Обгоревшая, местами до самых костей, тварь смотрела
прямо на него. На её теле не осталось ни кусочка кожи. Куски
горелого мяса свисали на лоскутах чудом уцелевших мягких тканей,
пока ужасные, кроваво-алые глаза с чёрными линиями зрачков смотрели
на чернокожего охотника из обгоревших до черепа глазниц.