Макаров, надувшись как сыч, оглядел всех окружающих и зацепился за
стоящего в сторонке матроса. Сигнальщик смотрел на адмирала таким
взглядом, что он пробирал, казалось, до самых потаенных глубин
души. Были в нем и боль, и мольба, и недоумение, и укор — целая
гамма чувств. А еще в фигуре матроса проскальзывало нечто такое, по
чему можно было сделать вывод, что вот сейчас он наплюет на все
уставы и субординацию, сграбастает в охапку строптивого адмирала и
уволочет под защиту брони.
Неизвестно, что послужило принятому решению — вид ли матроса,
готового пойти на преступление, чтобы оградить от опасности
любимого адмирала, увещевания ли офицеров, или просто возобладал
здравый смысл, — но Макаров все же развернулся и с недовольным
выражением на лице направился в рубку.
Помещение встретило его сумраком, который разгонялся включенным
освещением, и было душно, но, оказавшись под защитой брони, многие
облегченно вздохнули. Сразу и не поймешь — то ли оттого, что
почувствовали себя в безопасности, то ли потому что адмирал
перестал дурачиться и больше не подвергает себя ненужной опасности.
Для командования броненосцем здесь было довольно просторно, но с
появлением адмирала с его штабом стало куда теснее.
Не останавливаясь, Макаров тут же прошел к смотровым щелям.
Впрочем, щелями их назвать было трудно — скорее, узкие окошки,
через которые в рубку мог ворваться целый рой осколков. Но здесь
эта проблема была решена: присутствовали рамки с остеклением в
несколько слоев, идея, подсмотренная на бронепоездах, имелись и
запасные стеклопакеты, которыми легко было заменить поврежденную
часть. Стоит заметить, что стекло было заметно толще такого же на
бронепоездах, а потому, в отличие от них, вполне могло погасить и
энергию винтовочной пули, выпущенной в упор, а еще стекла коренным
образом отличались от прототипа. К слову сказать, на бронепоездах
тоже уже ввели это новшество.
Бинокль к глазам — и вот корабли противника вновь приблизились.
Обзор куда скромнее, чем на мостике, но в принципе ничего
страшного, вполне приемлемо. Палуба мелко вздрогнула, послышалось
сдвоенное рявканье носовых двенадцатидюймовых орудий. Макаров
следил за «Микасой». Один из снарядов упал рядом с бортом, второй
разорвался на палубе.
Все же его нахождение здесь в качестве командующего во многом пошло
на пользу эскадре. Сегодня при проведении маневров корабли,
конечно, не показали безупречной слаженности, но если сравнивать с
тем, что было вначале, изменения все же разительны. Причем если еще
сегодня поначалу было множество огрехов, то в боевой обстановке все
происходило весьма неплохо, хотя адмирал ожидал как раз обратного.
Опять же выучка личного состава радовала. Может, здесь причина
крылась в новых дальномерах, поставленных концерном, а может, все
же в самих артиллерийских офицерах и комендорах, а скорее всего — в
совокупности всего этого. И стрельба была на диво удачной: вон
«Микасу» со второго залпа накрыли, и не просто, а добились
попадания.