И самое главное, до сих пор не было понятно, для чего
ученик Ауле делает то, что делает.
Ингвэ вполне мог понять то, как принц сбежал из дома. Знаем,
проходили. Его собственный сын сам такое делал, будучи молодым и
необузданным.
Статуя с намёком всем желающим вполне укладывалась в застарелую
боль от потери матери и неприязнь к мачехе. Если, понятное дело, не
брать всё остальное.
Женитьба тоже была вполне объяснима — с дочерью Махтана Феанаро
связывало слишком многое, начиная с общего ученичества у лучшего
мастера Нолдор и заканчивая постоянным времяпрепровождением вместе.
Свадьба была вопросом времени, даром что девушка уже давно смотрела
на молодого принца глазами трепетной лани.
Становление Аулендуром — ожидаемо. Владыка Земной Тверди не мог
не обратить внимание на, без оговорок, самого талантливого нолдо из
молодого, выросшего в Тирионе поколения. Пусть правитель Ваниар и
не предполагал, насколько далеко и насколько быстро это ученичество
зайдёт… пока не увидел порождения их совместной работы на свадебной
церемонии. Вала Ауле вместе со своим учеником создал разумную
жизнь. Снова. И явно, насколько Ингвэ сумел понять из скупых фраз
своего Владыки, без одобрения Манвэ. И это был тревожный знак.
А вот дальше…
Глаза ваниа в задумчивости и лёгкой тревоге на мгновение
закрылись, словно не желая видеть удаляющуюся фигуру в чёрном, алом
и серебряном.
Дальше начиналось то, о чём говорил Олорин. Несоответствие
характера и возраста, подростковой обиды и холодного расчёта. И
начиналось оно ещё раньше свадьбы — с новоселья, где, следовало
признать, Ингвэ допустил ошибку. Не проконтролировал явление
большего числа Ваниар на праздник, практически полностью ими
проигнорированный. Не взял под личный контроль, поглощённый планами
будущего объединения народов. Феанаро, судя по состоявшемуся позже
разговору с его отцом, это запомнил. Но не это было главным.
Создание собственного дома. Своего двора, отдельного от Финвэ —
иначе то, что творилось на обоих праздниках, было не назвать.
Избрание своих цветов и символа — весьма и весьма красноречивых.
Огонь и тьма в обрамлении света звёзд. Агрессивное, жёсткое
сочетание. Ещё не перчатка в лицо, но уже заявление.
Перчатка в лицо была после, год спустя, на состязании песен.
Начиная с того, что было исполнено — о, Владычица Элберет, Ингвэ до
сих пор мысленно морщился, вспоминая те тягостные минуты самой
настоящей гремящей и рычащей какофонии, которая, на удивление,
весьма пришлась по нраву Нолдор. И заканчивая появлением там же
Лаурэфиндэ — в цветах нового дома. Если до этого бунт сына
ближайшего соратника короля Ваниар оставался в рамках приличий,
несмотря на уход из дома, то это… Успокаивать взбешённого
Аркуэнвила пришлось долго.