В Наггароте, в его дворце располагались обширные зверинцы.
Многие из животных были свезены со всех концов света благодаря
корсарам Чёрных Ковчегов. От грифонов до гигантских змей,
обращающих взглядом в камень, из джунглей Люстрии. Но любимцем
Малекита всегда был Сумрак — самец королевской мантикоры. Он
частенько сидел у его ног и временами пожирал трупы казненных у
Чёрного Трона. Тех, кому не посчастливилось Королю-Чародею не
угодить. Чёрный, с лоснящейся шерстью и блестящей чешуей, красивый
и статный хищник. Больший статус в Наггаронде среди четвероногих
имел разве что Сафирон. Но он был разумен, так что с ним
соревноваться было глупо.
Мантикор в Валиноре не водилось. А жаль. Но тигр был для
Нолофинвэ хорошей заменой. Хороший зверь, который вырастет для
малыша в сильного друга, верного обоим братьям. Главное — это
правильное воспитание что для кошки, что для мальчика.
Когда Малекит дрессировал кошку, он комбинировал пряник и кнут.
Если животное делало что-то неправильно, то оно получало лёгкий
шлепок по носу, если тигрёнок делал правильно — вкусный, вкусный,
вкусный обед. Простая игра на инстинктах малыша позволила ему
вырастить преданное ему создание. Эта игра была вполне действенна и
с вассалами, и с рыцарями. Поможет и здесь, в воспитании ребёнка,
который должен быть преданным своему будущему королю. Абсолютно
преданным.
Начал Чародей с того, что стал прививать малышу безусловное к
себе доверие. Друкай дарил мелкому подарки, учил его, рассказывал
ему о мире, о деревьях, о горах, металлах и звёздах. Именно Феанаро
стал ответом на бесконечные «почему», именно он, а не мама Индис,
от которой Малекит ребёнка очень часто к себе забирал. К старшему
брату, исполнявшему роль няньки, всегда можно было обратиться
починить игрушку или пострелять из игрушечного арбалета. Он даже
давал мелкому сладости.
Услышал бы повелитель тьмы, что будет работать нянькой и
воспитателем детей до своего перерождения — рассмеялся бы в лицо.
Но, на удивление для себя, справлялся он неплохо. Впрочем, возможно
дело было в том, что воспитывать брата приходилось одновременно с
сыном. Его сыном. Его первенцем. А раздражаться на
Аэнариона Чародей не мог. И то тепло, что Чародей старался
передать сыну, невольно получал и младший брат. Поэтому он и не
испытывал особого раздражения от детского плача, совершенно
спокойно воспитывая брата и сына, выполняя их просьбы и не
оставаясь безучастным к проблемам.