— Нет, — несколько угрюмо сказал малыш, оглядываясь на Отца
Драконов, который чуть улыбнулся, и коротко наклонил голову в седле
перед Индис.
— Не волнуйся. Цел и невредим. Он играл с тигрёнком, они пошли
на охоту и убежали далеко в лес. Заплутал и проголодался, немного
подвернул ногу, но это всё. Ноло, о чём мы с тобой говорили, пока
ехали? Что надо сказать? — мягко поинтересовался старший брат у
младшего, и тот понуро прижал ушки.
— Простите меня. Я больше не буду. Старший брат сказал, что я не
должен ничего делать, не подумав о том, как это скажется на семье,
— заученно проговорил малыш, и ушки его ещё сильнее понурились от
чувства вины.
— Нолофинвэ… — всхлипнула Индис, помогая спешить мальчика и
уводя его в сторону за руку. Феанаро улыбнулся уходящему ребёнку,
кивнул отцу и Лаурэ, после чего, спешившись, подошёл к супруге.
— Нерданель, в чём дело? Ты бледно выглядишь, — раздался над
ухом чуть встревоженный шёпот, когда муж склонился над ней, взяв за
руку.
— Ничего, просто волновалась за мальчика. Я хочу домой. День
был… тяжёлым.
— Конечно, поедем. На сегодня с меня охоты хватит.
***
Небо покрывалось пылинками звёзд, упруго выгибались ветви на
лёгком летнем ветру, а Нерданель в полусне ехала на Индраугнире,
пересев к мужу, чтобы не свалиться с собственной лошади. Её
медноволосая голова лежала на плече нолдо, что сидел сзади неё и
уверенной рукой вёл коня. Феанаро… её Феанаро.
Мысли дочери Урундиля, наполовину ушедшей в царство Ирмо, текли
лениво, вяло. Но, всё же, волнение не позволяло ей провалиться в
сон окончательно. Произошедшее заставляло многое передумать, на
многое пересмотреть свой взгляд. И девушке, совсем недавно
вступившей во взрослый возраст, совсем недавно ставшей хозяйкой в
собственном доме и матерью маленького сына, быть может, ещё во
многом молодой и наивной, предстояло ответить самой себе на много
вопросов. Многому научиться.
Представляла ли она, что вместе с брачными дарами она получит не
только страстного мужа, не только верного друга и эхо первозданной
нежной любви, но и опустится босой ногой в котёл с кипящим маслом
злобы и ненависти? Опустится, чтобы с криком отдёрнуть ногу и с
ужасом посмотреть в котёл, понимая, что теперь она должна, обязана
прыгнуть туда — и сгореть?
Должна была. Ведь должна была… она должна была всё это понимать
с самого начала. Нерданель ввязалась в это по доброй воле, когда
сказала любимому обладателю золотых глаз трижды «да». Сперва она
ответила «да» на столе, когда приняла его предложение. Дочь Махтана
Аулендура сказала «да» перед Ауле, связывая свою судьбу с
эксцентричностью, страстностью и коварством первенца дома Финвэ.
Девушка сказала «да», когда он целовал ей шею, когда она хотела
плакать от заполняющей душу любви, от яркого нахлынувшего чувства,
что не позволяло ей говорит и думать, лишь шептать «Да, Феанаро,
да!»