С другой же стороны…
— Смотри, — бывший Король-Чародей вновь указал на рисунок, по
которому они вытачивали произведение искусства. — Для начала
займёмся волосами. Только сделаем другую причёску. Без двух кос
спереди и третьей сзади. Лучше — уберём всё назад, пусть свободно
рассыпаются по плечам.
— А затем, после шлифовки, украсим статую
симбельмейном, — в задумчивости кивнула Нерданель, после
чего перевела взгляд на сына Финвэ. — Но Индис не распускает
волосы. Она носит причёску по моде Ваниар.
— Теперь она королева Нолдор, так что сделаем волосы по
нашей моде. Да и симбельмейн — нолдорский цветок. Многие наши
женщины его любят, — Малекит, не скрываясь, хмыкнул, с весельем
смотря на статую, что должна была стать не только его пропуском к
супружеской чете Валар, но и заявлением. Их общим — с той частью
души, что была от молодого принца. Никаких прямых ненавистных
взглядов в сторону наложницы Финвэ, или упаси Тьма, ругани. Но
знающие — поймут. «Отец» — получит маленький немой упрёк от
Феанаро. «Да, я смирился, но не думай, что я забыл свою
настоящую мать». Ещё бы — её прическа, её любимые цветы на
изваянии.
Ну а эльдар, которые не слишком довольны появлением новой
королевы, увидят уже послание Короля-Чародея. О том, что истинный
наследник трона, с одной стороны, вполне разделяет их недовольство,
а с другой — достаточно разумен, чтобы не бросаться в бой, пусть и
словесный, очертя голову.
Был и ещё один скрытый подтекст — уже в позе статуи, выражавшей,
помимо всего прочего, полную покорность наложницы мужчине и, так
сказать, готовность к употреблению. И это уже было чистой воды
ребячеством со стороны тёмного эльфа, повидавшего весьма свободные
нравы Наггарота. Впрочем, ребячество это всецело поддерживалось
второй половиной души. Жаль лишь, что намёк никто из местных не
поймёт.
Тем временем девушка, судя по расширившимся глазам, похоже,
поняла по крайней мере первую часть послания. Нерданель мягко
шагнула вперёд, коснувшись тонкими пальчиками плеча эльфа.
— Извини, я не хотела задеть. Нужно было понять раньше. И,
наверное, не стоило делать эту статую с неё, — в голосе рыжей
чувствовалась искренняя вина и… беспокойство что ли?
— Пустяки, — мягко сняв девичьи пальцы со своего плеча, былой
повелитель Наггарота слегка сжал их, прежде чем девушка отступила
назад, поняв, что стоит к напарнику слишком близко. После чего
встретился с ней глазами. К чести Нерданель, она, пусть и
смутившись, долгий взгляд золотых глаз выдержала. Тонкие пальцы
невольно пробежались по медно-рыжим волосам, слегка их
поправив.