Сын Аэнариона глубоко вдохнул пышущий кузнечным жаром горячий
воздух, слегка обжëгший лёгкие.
— Ну а если это не так, и на самом деле никакой свободы у нас
нет, если всё вершится исключительно по Его Замыслу — то кто из нас
поручится, что моё творение в Музыку, что до последней ноты
известна лишь Эру, не входит? Кто скажет, что это не Он вложил
мысли в мой разум, а умение, как сделать — в руки? Так помоги же
мне, наставник! Научи меня, как сделать правильно! Или позволь хотя
бы помочь тебе. Подумай, какими могли быть они. Дети огня и стали.
Гордые. Пылкие. Искусные в обращении с твоими стихиями. Неужели ты,
мой учитель и друг всех Нолдор, считаешь себя ниже, чем те, кто уже
воплощал свои помыслы в Арде? Но это не так.
Ауле не ответил, пристально, в ещё больших раздумьях и немалом
изумлении смотря на эльда. Могучие, натруженные кузнечным молотом
пальцы провели по черной бороде раз, другой, третий, перебирая
опалëнные огнём волосы.
Эльда же стоял на том же месте, скрестив руки на груди,
внимательно наблюдая за каждым движением руки бога, ожидая
вердикта. Однажды Ваул уже отказал ему, не согласившись
благословить созданный Королем-Чародеем клинок, вершину его
оружейного мастерства. Как будет в этот раз? Видит Хаос, появление
истинных драконов, живых и разумных, выращенных именно им,
Королем-Чародеем, несказанно помогло бы его замыслам. Под его
воспитанием они стали бы верным ему Нолдор друзьями и союзниками,
теми, кто сделал бы их будущие армии несокрушимыми — как когда то
они сделали такими воинства Наггарита, Наггарота и Каледора.
Но если же бог-кузнец откажет ему вновь… Что же. Сын Аэнариона
это запомнит, и пойдёт уже собственным путем. В конце концов,
драконьи големы из стали и камня, с хотя бы каким-то подобием
разума — таким, к примеру, каким обладали в его родном мире
каменные исполины, стоявшие на страже Катая, находящиеся под
контролем его вассалов, тоже не самый плохой вариант. К ним-то
точно никто претензий иметь не будет. А в том, чтобы дойти до
подобного самому, своим умом, ему по силам — Малекит не
сомневался.
— Я… подумаю, ученик. Я подумаю над твоими словами и твоей
просьбой.
***
— А здесь — большая лестница, ведущая на второй этаж.
Симметрично над ней — та, что ведет на третий, — друкай ткнул
пальцами в расстеленный на верстаке чертёж, не касаясь его. После
чего, на мгновение отвлёкшись, эльда обернулся на звук входящего.
Точнее входящих — это два молодых Нолдор, в фартуках и с
расшнурованными рубашками, чтобы не так жарко было, вносили новую
партию досок в пустой дверной проем. — Так, кладите сюда, друзья.
Сейчас как раз займёмся.