– Ты чего тут мерзнешь? Идем в дом скорее! Мама, должно быть, уж
чайник вскипятила…
– Это я-то мерзну? – улыбнулась Лиза. – Сама чуть не голая
выскочила, сумасшедшая ты!
– Ты в монашки собралась, а я – сумасшедшая? – расхохоталась
Энрика. – Идем!
Дома после уличного морозца показалось жарко. Огонь в печи
пылал, а вот запах шел непривычный. Энрика с Лизой остановились,
глядя на умирающие в пламени недоделанные скрипки.
– Их все равно никто не заберет, – тихо сказал подошедший сзади
Герландо. – Все заказы отменились, придется экономить на дровах. В
новый год мы идем ни с чем.
Последнюю фразу он произнес весело, раскатисто, будто только и
ждал, как бы спалить все, что было прежде, и начать с чистого
листа. Энрика, стиснув зубы, снова вызвала в памяти лицо Гиацинто.
Будет, будет любить его, самой покладистой женушкой станет – лишь
бы тот убедил отца разрешить музыку…
– Здравствуйте, синьор Маззарини, – поклонилась Лиза. –
Позволите ли сказать слово?
Энрика уловила иронию отца по тому, как вздернулись чуть заметно
его брови.
– Ну, скажи, сделай милость.
Лиза набрала побольше воздуха в грудь и заговорила:
– Возможно, Дио подает вам знак? Если ему неугодно ваше ремесло,
так может, стоит задуматься и сменить его? Никто ведь не запрещает
делать инструменты для себя, да и играть на них – тоже. Если только
не в пост. Но ведь его святейшество правильно говорит: музыка и
прочие искусства – они лишь для прославления себя, а не Дио.
Займитесь угодным Дио ремеслом, смирите…
– Ой, трещотка ты диоугодная! – засмеялся Герландо и, будто дочь
родную, обнял Лизу за плечи. – Все-то ты знаешь, про все-то в твоих
книгах умных написано. Вот чего бы мы без тебя делали, а? Правда,
Рика? Как придет, как расскажет про умысел Дио – аж будто камни с
души валятся!
Лиза, смеясь, вырывалась, Энрика тоже, не удержавшись,
расхохоталась, но быстро замолчала, заметив в глазах подруги слезы.
Герландо тоже почувствовал, что Лиза напряглась, и, отпустив ее,
предложил пройти в столовую.
Агата Маззарини выставила на стол свежеиспеченные булки и
сливочное масло.
– Знаете, что самое лучшее в посте? – спросила она, глядя
смеющимися глазами на мужа, на дочь, на Лизу.
– Его окончание? – усмехнулась Энрика.
– Именно!
– Ну, теперь можно котлеты не только ночью под одеялом есть!