Вот только слишком высоко он здесь не заберется, с начальством
надо обращаться поуважительнее, дерзких оно не привечает.
Финн вышел из здания, которое местные называли коротко —
Арсенал. В нем и правда размещался один из складов амуниции и
вооружения, но помимо этого имелись помещения другого профиля. В
частности — комнаты для работы с подозреваемыми. В одной из них
сейчас занимались Скрипкой. Нет, речь не идет о средневековых
пытках каленым железом, все куда гуманнее, современнее и
эффективнее. Для тех, кто не запирают рты на замки, приводят
ментатов из службы безопасности, и они сам проводят допросы, или
это делают в их присутствии. Ментат легко отличит ложь от правды в
большинстве случаев, это значительно упрощает процесс получения
нужной информации.
Присев на лавочку, до этого облюбованную Каратом, Финн сплюнул
так далеко, что едва не добил до начинающейся за полосой газона
дороги и раздраженно произнес:
— Давай поспорим, что этого обмочившегося сморчка выкинут минут
через пятнадцать.
— В смысле — отпустят?
— А я разве не так сказал?! — Финн повысил тон.
— Не гуди, я не глухой. На что спорить будем?
— Да хотя бы на ведро белого жемчуга, так что срочно прикидывай,
где можно столько достать.
— Значит, и правда выпустят.
— Как говорят русские — негрязная правда.
— Русские говорят — чистая правда. И вообще, хватит уже
притворяться необтесанным скандинавом, фальшивишь сильно.
— Многим бабам нравится, они думают, что мама родила меня в
ледяной воде фьорда. Им что Норвегия, что Финляндия, что Дания —
одинаково.
— Мне жаль таких женщин.
— Ну да, не первосортные. Но мне важно количество, так что
нормально.
— Значит, к мурам они не имели отношения?
— Может какие-то делишки и проворачивали сообща, есть скользкие
моменты, не нравятся мне они. Хотя бы начать с того, откуда к ним
вообще информация насчет вас пришла. Такие жирные каналы, так или
иначе, почти всегда до муров дотягиваются, пусть и через десятые
руки. Этим сынам собак все равно на кого работать — на внешников,
или на местных заказчиков. Жадности много, принципы вообще
отсутствуют.
— Я так понимаю, что заказчика он не назвал...
— Ага, правильно понимаешь.
— Но начет нас во всем признался, а ведь мы не бродяги из леса,
а граждане Полиса, то есть, можем рассчитывать на защиту.
— Ага, верно, вы граждане, никто с этим не спорит. Вот только
граждане какие-то не такие, не совсем правильные. Горькая правда
заключается в том, что толку от вас мало, зато хлопот, как волос в
моей бороде. А еще не нравитесь вы многим, причем некоторым очень
не нравитесь. Наша безопасность во все глаза приглядывает, чтобы в
стабе никто не шалил, и чтобы не шалили за стабом против наших
официальных представителей. То есть, нельзя трогать армию и
снабжение. Тех, кто вывозят наших боровов на свежий воздух для
профилактики трясучки, тоже трогать не надо. А вы у нас катаетесь
на свой страх и риск, вам не выдают официальные задания, ни на
одежде, ни на транспорте нет опознавательных знаков Полиса. Да,
Полис — уважаемый стаб. Но даже такой стаб не может отвечать за
безопасность тех его граждан, которые выискивают приключения по
всему Улью. Улей — это не место для легких прогулок, если забрался
туда, куда тебя не звали, будь добр решай свои проблемы
самостоятельно, не надо напрягать город.